Поиск сообщества

Невозможно представить легализацию каннабиса без Лестера Гринспуна. В 1960-х годах доктор Гринспун, на тот момент являющийся профессором медицинской школы Гарварда, обратил внимание на то, что его друг астроном Карл Саган курил слишком много травки. «Карл, это же может плохо влиять на тебя», — заявлял тогда доктор Гринспун. «Лестер, — ответил ему Карл Саган, — я думаю, ты должен пересмотреть свои взгляды». Лестер согласился, обратив внимание на отсутствие любых доказательств по этому вопросу. До доктора Лестера каннабис являлся опасным наркотиком в глазах людей, а все кто его употреблял, были просто наркоманами. Но после выхода его работ и исследований, каннабис стал лекарством, а его потребители – пациентами. О том, какой путь пришлось проделать для этого, он рассказал в интервью журналу High Times в 2014 году. — Вы были вовлечены во всё это с самого начала, не так ли? Вы в теме уже 45 лет? — Ага, с 1967-го. Где-то так. С 1967 года у нас прошло 33 года и плюс еще 14... то есть уже 47 лет. — Ух ты! — Это почти полвека! [От души смеется] Вау! Какой же я настойчивый! — Вы должны получать огромное удовлетворение и удовольствие от текущих событий. — О да! Знаете, в последней главе «Переосмысления марихуаны» я предсказывал, что запрет будет снят через 10 лет. И Карл Саган, читавший мою рукопись, сказал: «Лестер, это отличная книга, но вы сделали одну большую ошибку». Я спросил: «Какую, Карл?». «Вы сказали, что на снятие запрета потребуется 10 лет». Поэтому я спросил его, сколько времени, по его мнению, это займет. Он сказал: «Два года... примерно». Так или иначе, в этом я был более дальновидным, чем Карл Саган. — Похоже на то! — Ага! Ага! [Смеётся] Но пришли 70-е, затем 80-е и 90-е, и я думаю: «Господи, это же смешно! Похоже, этого не случится при моей жизни». Но я думаю то, что мы наблюдаем прямо сейчас, — это западная культура, пытающаяся найти нужное место для этого «новенького в нашем районе» (про каннабис). Так сказать, «кошку уже никогда не посадят обратно в клетку». Приятно лицезреть происходящее — вскоре 23 штата начнут экспериментировать с каннабисом с медицинской точки зрения, а теперь у нас даже есть два штата, которые легализовали каннабис полностью (так было на момент интервью в 2014 году). Так что вы можете с уверенностью сказать, что это всего лишь вопрос времени, но я думаю, что это происходит вот прямо сейчас! Мне кажется, что потребуется очень много усилий, чтобы завершить это дело правильно и найти те точки опоры, когда люди могли бы чувствовать себя комфортно с этим, без угрызения совести и не нарушая закон. — В вашей книге «Переосмысление марихуаны» есть глава, посвященная истории каннабиса как лекарства, в которой в основном восстанавливается информация, которая была засекречена или утеряна, а вы возвращаете её в общий фонд знаний человечества. — Да. Абсолютно верно. — Вы когда-нибудь задумывались о том, какой удивительной и полезной может стать медицинская марихуана? — Да, так как я уже очень давно нашел по этой теме около ста полезных статей. О'Шонесси вернулся из Индии и опубликовал свою первую статью — это статья 1848 года. И, знаете, некоторые из тех статей были довольно хорошими. У многих ребят были весьма неплохие идеи, но им мешал тот факт, что никто не знал, что это будет законно и полезно для людей. Каннабис не растворяется в воде, поэтому раньше его добавляли в спирт, и существовали запатентованные средства, такие как «Экстракт Тилдена», который был распространен в нашей стране, и врач говорил: «Принимайте четыре чайные ложки — примерно каждые шесть часов по одной ложке или около того». Что ж, у этих парней в XIX веке не было биохимических анализов, невозможно было сказать, насколько сильными были эти вещества. Создавалось впечатление, что они совершали большую ошибку — извините за каламбур, — потому что, если эти средства принять внутрь, потребуется примерно полтора-два часа, чтобы почувствовать облегчение. Если у пациента был отит, инфекция среднего уха, распространенная в XIX веке, который был ну очень болезненным, и нужно было ждать так долго (два часа), чтобы эффект действительно наступил, а боль действительно уменьшилась — то это безумие! При многих заболеваниях обезболивающий эффект каннабиса не устраняет боль, а лишь отодвигает её на задний план. — Медицинская марихуана превратилась в невероятно огромную индустрию… — Да, именно так. Вот почему я считаю важным использовать термин «каннабинопатическая медицина» (cannabinopathic medicine). — Не могли бы вы объяснить эту концепцию? — Давайте обратимся к остеопатии: сначала это были некие манипуляции с массажем камнями. Но теперь есть и другие школы остеопатии, которые были приняты в новую медицинскую программу. Например, у меня есть друг, жена которого не смогла поступить в медицинский институт, но всё же поступила в одну из лучших школ остеопатической медицины. Она получила лицензию, и теперь она учится в аспирантуре, чтобы стать сертифицированным неврологом. Итак, остеопатия была поглощена аллопатической [западной] медициной, и я верю, что в конечном итоге это произойдет и с каннабисом. — Почему? — Потому что каннабинопатическая медицина развивается очень стремительно и быстро, а аллопатическая медицина просто стоит и топчется на месте. Недавно я увидел опрос, проведенный одной из ведущих больниц Гарвардской медицинской школы. Какой процент врачей, по вашему мнению, был бы готов написать необходимое письмо или справку для своих пациентов, чтобы они получали каннабис в диспансерах? — Пятнадцать процентов? — Семьдесят семь процентов! [Смеется] Это безумие! В 1995 году я опубликовал статью в журнале Американской Медицинской Ассоциации, призывая врачей начать рассматривать каннабис как лекарство и организовывать курсы НМО (непрерывного медицинского образования), потому что это становится всё более актуальным. Представляете, редактор, который меня привел, был уволен — были и другие причины, но марихуана была прощальным «поцелуем смерти» для его работы. Так что пройдет некоторое время, прежде чем медицина поймет, насколько необычайно полезно это вещество — настолько оно мягкое и универсальное в борьбе с любым количеством симптомов и синдромов. Эта сфера будет расти и развиваться, но фармацевтические компании не собираются выступать в роли первопроходцев. Они могут придумать такие вещи, как поиск точного обратного агониста к эффекту от каннабиса, который вызывает желание поесть, чтобы создать средство для подавления аппетита — я думаю, что нечто подобное возможно, — но многие настоящие разработки будут по-прежнему исходить от того, что я называю каннабинопатической медициной. — Согласуется ли ваша концепция каннабинопатической медицины с вашим предыдущим представлением о фармацевтике? — Да. — Как связаны эти две концепции? — Что ж, они взаимосвязаны, потому что фармацевтические компании не могут это пока отнести к фармацевтике. Фармацевтика марихуаны — это попытка фармацевтических компаний вытеснить марихуану в плане лекарства, и единственная компания, добившаяся определенного успеха, — это GW Pharmaceuticals [в Англии]. Но они сделали это так: основатель GW Pharmaceuticals пошел к министру внутренних дел и сказал: «Как и я, вы знаете, что это хорошее лекарство, но, как и я, вы боитесь опасных аспектов: ведь когда человек заболевает, его лёгкие и так находятся в опасности». Эти утверждения не точны, но на этом основан успех GW. Они производят «жидкую марихуану» — вот что такое Sativex. Это то, в чём они хороши, но они не сделали ничего такого, чего не делали бы мы с каннабисом. Посмотрите на синдром Драве — это катастрофическая форма детской эпилепсии, которая значительно смягчается при помощи медицинской марихуаны. Посмотрите, какое значение имеет каннабис для этих детей и их родителей. Это открытие было сделано при помощи каннабинопатической медицины, а не стандартной аллопатической медицины. И это великое благо! И, кроме того, недавно были объявлены результаты первых больших исследований Sativex при рассеянном склерозе. Все вокруг об этом говорят. Итак, откуда у них появилась идея использовать Sativex при рассеянном склерозе, откуда эта уверенность, что их исследования будут успешными? Они получили эту идею от каннабинопатической медицины — от людей вроде меня и многих других, таких как Тод Микиюра. Мы давно знали, что это полезно при рассеянном склерозе, и часто писали об этом. И они собираются протестировать и другие виды расстройств, которые, как было обнаружено каннабинопатической медициной, чувствительны к каннабису. Они не собираются пробовать это при подагре или чём-то, что ещё никому не удавалось, то есть они уже основываются на чьих-то данных. — Они собираются использовать случайные свидетельства каннабинопатии? — Точно. У нас есть гора таких «случайных» свидетельств! Мы знаем, что каннабис безопасен — а проводить двойное слепое исследование с ним, это тоже самое, что провести такие исследования с аспирином или пенициллином. Эти наркотики были включены в «Закон о контролируемых веществах». Будут и другие подобные разработки, и я думаю, что аллопатическая медицина отстает от реалий и упускает кучу реальных возможностей. Но для меня это уже стало нормой, пока мы продолжаем вести наши разработки. — Так как же будет выглядеть финал? — Что ж, я рад, что наше движение уже добивается такого прогресса, но я думаю, что в конечном итоге это останется на усмотрение всех штатов. Я думаю, что федеральное правительство скажет, что они прекратят эту криминализацию, и они выйдут из этого бизнеса, но, как и с алкоголем, они оставят эти проблемы на плечах каждого из штатов. Проблема с медицинской марихуаной и нежелание большинства врачей рекомендовать её будет решена лишь с окончанием запрета, который становится всё ближе к нам. — Прямо сейчас у нас странный промежуточный период — уже после запрета, но ещё до легализации. — В середине XXI века — а может быть, на это уйдёт и больше времени — кто-нибудь напишет эту историю в духе классической книги Чарльза Маккея «Чрезвычайно популярные заблуждения и безумие толпы». Это действительно удивительное явление. Сейчас это не может восприниматься как таковое, потому что мы не находимся в той точке, где все согласятся и скажут: «Что за безумная суета творится?». Но именно так это будет рассматриваться исторически — как одно из тех великих отклонений, когда люди верили в то, что было в реальности далеко от истины, и чего для них это стоило. — Вам дважды отказали в заслуженном звании профессора Гарвардской медицинской школы — без сомнения, из-за того, что вы выступали за реформу закона о марихуане. Однажды я спросил вас: «А стоит ли оно того?». Вы сказали: «Вы можете оценить карьеру врача по тому, сколько похвальных отзывов он получил и насколько далеко он продвинулся в своей карьере — это первое. Но если определить карьеру врача по тому, сколько боли и страданий он облегчил...» — Да, помню, я так говорил. Это было моим утешением, так как все в Гарварде считали меня чудаком. А многие и до сих пор так считают. — Но как же так? — С одной стороны, я сделал то, что понравилось Гарвардской медицинской школе, например, написал «Гарвардское письмо о психическом здоровье» (Harvard Mental Health Letter). Они заработали на этом миллионы долларов. Но в основном, я думаю, они считали, что я не в себе, как псих, и я был, так сказать, изолирован в Гарварде. Частично это было моим личным делом, потому что они хотели знать, буду ли я и дальше делать большие работы, такие как моё семилетнее исследование шизофрении, или я посвящу себя написанию Marihuana Reconsidered («Переосмысление марихуаны»)? И я был так зол, что сказал себе: «Я интеллектуальный блуждающий огонь, поэтому я не могу ответить на этот вопрос». — Получается, что «Переосмысление марихуаны» взяло своё. Вы победили. Ваша настойчивость окупилась! — [Пауза] Верно. — Этого не должно было случиться? — Некоторые говорят, что это было глупо. [Смеется] Но другие восхищаются этим. [Смеется ещё громче]. Думаю, это зависит от вашего отношения к определению того, что такое врач. Источник: High Times Перевод: @Terpen Еще почитать: Интервью Доктора Гринспуна Сеть Шарлотты: История происхождения КБД Легенды High Times: Эд Розенталь Просмотр полной Статья