Поиск сообщества

Daily Storm провели исследование, чтобы выяснить какие наркотики чаще всего упоминаются в стихах и прозе. Спойлер: самым популярным и «ранним» веществом оказался опиум. Кокаин за все время встречается более 700 раз, гашиш – 339, а ЛСД – 74. Журнал «Русский пионер» опубликовал новое стихотворение Владислава Суркова. Судя по откликам в Сети, сильнее всего публику зацепили строки про рай без кокаина. В каком-то смысле экс-помощник президента стал продолжателем увлекательной, но маргинальной поэтической традиции. Daily Storm решил подсчитать, какие наркотики и в какие годы чаще всего упоминались в литературе. Так, в русскую лирику «серебряный порошок» массово попал в Серебряном веке, а в прозе стал популярен в 1934-м и в конце 1990-х. Про ЛСД первыми заговорили писатели-фантасты, а пиком наркопрозы стал 1866 год. я снова один мне дали свободу зачем кокаин? ведь есть этот воздух бери и вдыхай и все — жди прихода так выглядит рай: пустыня свобода Так звучат первые строфы творения Вячеслава Суркова. Чувственно, надрывно, во многом из-за стихотворного размера — двустопного амфибрахия с усечением в некоторых строках. Для воспевания свободы — подходящий эффект. А вот в обращении к запрещенным веществам Сурков оказался не столь оригинален. Мы решили изучить, как часто употреблялось слово «кокаин» в поэзии и какое облако смыслов с ним связано. Для этого мы обратились к Национальному корпусу русского языка — онлайн-порталу для поиска текстов и словоформ. Мы по очереди ввели все падежные формы слова «кокаин» в поисковик. Всего за период с 1800-го по 2020 год поэтический корпус выдал 26 упоминаний (на самом деле 25, одно значение мы добавили сами, так как в корпусе не учтено стихотворение Александра Вертинского «Кокаинетка» (1916); также надо иметь в виду, что лирический сегмент сайта пока небогат произведениями последнего десятилетия). Самое раннее упоминание «белого порошка» встречается у Владимира Маяковского. В 1915-1916 годах футурист пишет поэму «Война и мир», ставшую реакцией на события Первой мировой. В конце первой части читаем чеканное: Горсточка звезд, ори! Шарахайся испуганно, вечер-инок! Идем! Раздуем на самок ноздри, выеденные зубами кокаина! Чуть позже, в отрыве от военной и армейской действительности, выходит стихотворение Бориса Пастернака «До всего этого была зима» (1917-1919). Здесь слово «кокаин» использовано уже в переносном значении, в сравнении со снегом. Снег описывается как наркотик, который «выводит боль», накопленную за время «бесснежья». Снег все гуще, и с колен ― В магазин С восклицаньем: «Сколько лет, Сколько зим!» Сколько раз он рыт и бит, Сколько им Сыпан зимами с копыт Кокаин! Если у Владислава Суркова кокаин тесно переплетен с понятием «рай» (хоть и мыслится как лишний, ненужный источник удовольствия), то у поэта русского зарубежья Бориса Поплавского кокаин — безумный спутник ада. Именно такую ассоциацию поэт-сюрреалист проводит в стихотворении «Возвращение в ад» (1920-1924). Запрещенные вещества были интересны автору и за пределами творчества. Поплавский ушел из жизни в 32 года, отравившись наркотиками. Он старый друг и завсегдатай дома. Жена — душа, быть может, с ним близка. Вот кокаин: зрачки ― два пузырька. Весь ад в гостиной у меня, как дома. В целом наркотик был хорошо известен богеме Серебряного века. Если верить воспоминаниям современников, «белый порошок» принимали Сергей Есенин, Игорь Северянин, Алексей Ганин. Тема кокаина не ускользает и в более отдаленной перспективе. Так, поэт и переводчик Иван Елагин в «Гринвич Вилидж, 1970» собрал целый «букет» запрещенных веществ. Эх! Поднять бы на воздух Купол со знаменем в звездах! Эх! Разнести бы в куски Все от доски до доски! Чтобы в зареве багряном Зубья высились руин. ЛСД. Марихуана. Кокаин. И героин. Что любопытно, слово «кокаин» (в своей точной форме) чаще всего встречается в произведениях в 1986 году. Ниже — график частотности за тот же временной период, с 1800-го по 2020 год. И хотя в 1986-м вышло всего одно «кокаиновое» стихотворение, этого примера оказалось достаточно, чтобы достичь пикового значения. Дело в том, что программа строит график, опираясь на отношение конкретного слова к общему количеству текстов, вышедших в тот год. Да, в Серебряном веке и в 1930-х однозначно чаще писали про кокаин, но и поэтических текстов выходило в то время больше, чем в середине 1980-х. Корпус учитывает это и корректирует таким образом все графики. Наркопроза Мы решили расширить эксперимент и проверить на наличие слова «кокаин» основной корпус, который содержит прозу XIX-XX веков (художественную и нехудожественную, письменную и устную). Оказалось, что это слово (во всех падежах) встречается 713 раз в 331 тексте. Самое раннее упоминание относится к рассказу А.П. Чехова «Неприятность» (1888). Произведение повествует о работе земского врача, о кокаине в нем говорится наряду с медицинскими препаратами. Согласно графику, пики упоминания кокаина в прозе приходятся на 2015-й, 1934-й, 2008-й и 1999 год. Подробная выборка позволяет составить альтернативный топ победителей: без отношения к вышедшим в тот год текстам, а просто по принципу «кто больше». Так, к слову «кокаин» (именительный падеж) авторы обращались со следующей частотой: 1999-й — 39 раз, 1934-й — 28, 1922-й и 2015-й — 16. Популярность отдельного года объясняется очень просто. Обычно в это время выходили одно-два произведения, где теме наркотиков посвящались целые страницы. В 1999-м это был роман Виктора Пелевина «Generation P», а также книга «Мстители» от автора детективов и боевиков Сергея Таранова. В 1934 году все одеяло перетянул на себя «Роман с кокаином», изданный за авторством М. Агеева (на деле — псевдоним русского писателя Марка Леви). О том, как «серебряный порошок» проник в Россию, подробно писала историк Наталья Лебедева. В 2015 году вышла ее книга «Cоветская повседневность: нормы и аномалии. От военного коммунизма к большому стилю». Наконец, почти половина упоминаний кокаина в 1922-м принадлежит А. Ветлугину и его приключенческой повести «Записки мерзавца». Наркокомбо Также мы решили узнать, как часто упоминается кокаин в сравнении с другими запрещенными веществами. С помощью корпуса можно построить графики одновременно для пяти понятий. Мы выбрали следующие: кокаин, опиум, морфий, гашиш, ЛСД. Судя по данным портала, самый старый наркотик в русской литературе — опиум. Впервые он появляется в 1733 году в учебно-научной статье историка Василия Татищева. Уже тогда автор предупреждал о пагубном воздействии вещества: «Равно сему опиум, антимониум и т.п. овогда полезное, иногда вредное и смертельное в человеке производят». Самое новое наркотическое вещество, очевидно, ЛСД. Первыми о нем заговорили фантасты: писатель Иван Ефремов в книге «Лезвие бритвы» (1959-1963) и братья Стругацкие в романе «Гадкие лебеди» (1967). У Ефремова ЛСД (точнее, «ЛСД-25») описан как экспериментальный препарат, который необходим для работы с эйдетиками — людьми, хранящими воспоминания о своем генетическом прошлом. Галлюциноген отделяет сознание от подсознания и высвобождает память древних. Само вещество и механизм его влияния описаны предельно научно. У Стругацких «кислота» упоминается уже в более обыденном свете: «Да, чтобы написать такую штуку, надо нализаться ЛСД». Любопытно, что по количеству упоминаний (16) самым успешным годом для ЛСД тоже стал 1999-й. Тогда сразу восемь авторов решили рассказать про «лизеры». Среди них — знакомый постмодернист Виктор Пелевин со своим «Generation P» («Только ЛСД. Только на кишку и только с молитвой»). На графике хорошо видно, что пиком наркотической прозы является 1866 год. Чемпионом по числу упоминаний (относительно всех вышедших в тот год текстов) оказался морфий. В 1866-м про наркотик написали 39 раз. Все упоминания собраны в одной книге, посвященной изучению лягушек: «Впрыснут морфий под кожу брюха. Впрыснут еще морфий под кожу спины. Сердце бьется как в нормальном состоянии» (А.Я. Данилевский. «Исследования над спинным и головным мозгом лягушки и частью высших животных»). На втором месте — опиум и 2007 год. Призовую позицию наркотик занял благодаря перестроечному роману Михаила Гиголашвили «Чертово колесо». Описание книги великолепно сочетается с темой «запрещенки»: «Тбилисские наркоманы и менты, неотличимые от мафии, интеллигенция, воры в законе страдают от ломки физической, слома личности, смены эпох и понятий». Гиголашвили употребил слово «опиум» в романе целых 82 раза. (Добавим, что в поэтических текстах опиум часто используется не в прямом значении, а в качестве метафоры или сравнения («опиум свободы», «опиум людей», «опиум странных стихов» и самое раннее — у Пушкина (1824 год, «опиум чернил»). Последний наркотик, которому осталось уделить внимание, — гашиш. Согласно корпусу, первое упоминание гашиша (именно в такой форме) встречается в статье «Московских ведомостей» (1863). Часто в литературе гашиш идет в перечислении с другими наркотиками и нередко мелькает в мемуарах. В целом кривая гашиша выглядит самой плавной из всех. Резкие скачки на графике появляются только в 2006-м и 2007-м. Прославляет вещество все тот же Михаил Гиголашвили. Напоследок, как и в примере с кокаином, мы составили альтернативный рейтинг для пяти наркотиков (вновь по принципу «кто больше»). За весь период запрещенные вещества упоминались в текстах со следующей частотой: опиум — 1192 раз; морфий и морфин — 876; кокаин — 713; гашиш — 339; ЛСД — 74. Таким образом, лидером гонки стал опиум. Потому что «для народа». Также по теме: Почему «запрет пропаганды наркотиков» вреден для общества Документальный фильм «Наркотики Третьего рейха» Источник: dailystorm.ru

Музыкант Герберт Моралес, основатель группы Jah Division, опубликовал в фейсбуке спойлеры к детективам Дарьи Донцовой. Список состоит из примерно сотни названий, к каждому из которых указано, какой персонаж является убийцей. Моралес опубликовал спойлеры, чтобы отомстить за вечную блокировку RuTracker: произведения Дарьи Донцовой были в числе аргументов, из-закоторых суд вынес такое решение (в издательстве «Эксмо» связь блокировки с творчеством Донцовой опровергают). Ниже кликабельно. Источник: Meduza Обсудить на форуме

Каждый человек, хоть как-то причисляющий себя к культуре «Раста» должен всенепременно подержать эту книгу в руках. А лучше пролистать. Еще лучше прочитать и осознать. Майк Телвелл написал роман о самом знаменитом из ямайских гангстеров. «Корни травы» – история о крестном отце, рассказанная, а точнее спетая, в стиле реггей. Эта книга пахнет кровью, марихуаной и порохом. Герои песен Боба Марли оживают на ее страницах. По признанию американского издателя «эта книга и фильм, который был по ней снят, могли бы иметь оглушительный успех, но всех напугало, что в них было слишком много наркотиков». Рецензии: «Бвай, вот одна из самых ярких на сегодняшний день книжек. "Корни травы" - это героический эпос, основанный на документальных событиях и посвященный одному из первых джамайских ганмэнов. Обрамление сюжета представляет собой убойный коктейль - здесь и мистика, и конфликт, и ром-ганджа, и руд-бвайз, и лав-стори, и религиозные песнопения. Плюс история Джамайки, которую полезно будет узнать всяким благостным укуркам, считающим, что Кингстон всегда был чем-то типа парадайза земного». Хулиган «Роман, написанный по мотивам знаменитого фильма Пери Хэнзелла "The Harder They Come" - фильма, с которого началось триумфальное шествие рэгги по земному шару. Деревни провинциальной Ямайки, трущобы столичного Кингстона, дрэдастые растаманы и тонны марихуаны - на этом фоне разворачивается история Айвенго Мартина по прозвищу Риган, который приехал в город, чтобы петь рэгги, а вместо этого стал легендой.» Weekend.ru «Этот великолепный ямайский роман порадует не только сообщество растаманов, но и просто любителей хорошей литературы. Вы многое узнаете и многое поймете. Мистические откровения в густом дыму, простота всего непридуманного; жизнь, любовь, смерть и вера. Отвергнем придуманные способы обмана. Для растамана важно - сами знаете что. И еще свобода!» Книжная витрина «Герой этого эпоса - вечный "звездный мальчик" Айван-Риган, человек свободы, "тот самый, с которого все и началось, ман". Вмещая в пределы жизни одного героя 60 лет социальной истории и культурных перемен, Телвелл создает достаточно сложный, наполненный аллюзиями и культурологическими метафорами и насквозь музыкальный текст. Ямайский эпос Телвелла имеет все шансы стать культовым сочинением и разойтись на цитаты. Ведь книга о поиске свободы в эпоху перемен - книга на все времена, ман.» Еженедельный журнал «Дождались доморощенные белые дрэдлоксы своей культовой книги!» Неформат Бум Скачать Прочитать Обсудить на форуме

Джордж Янг, пожалуй, самый известный контрабандист за всю Американскую историю, благодаря фильму «Кокаин» (в котором образ Джорджа был увековечен не менее культовым актером Джонни Деппом) и книге, по которой он был снят, написанной журналистом Брюсом Портером. High Times посчастливилось познакомиться с Джорджем недавно, когда тот был на условно-досрочном освобождении из Федеральной тюрьмы, где он отсидел почти два десятилетия за контрабанду в том числе и марихуаны. Джордж Джейкоб Янг (George Jacob Jung) родился 6 августа, 1942 года, в Бостоне (штат Массачусетс). В конце 60-х Джанг начал провозить контрабандой марихуану из Мексики в США. Пойманый в Чикаго в 1974, он был приговорен к 4 годам в Федеральном Исправительном Учреждении в Дэнбери, Коннектикут. Там же, в Дэнбери, он встретил члена картеля Меделин Карлоса Лейдера. Тогда эти двое сговорились навлечь на Штаты настоящую белую пургу, которая будет захватывать серотонин миллионов тусовщиков. Эта пурга обещала сделать их невероятно богатыми. Воспользовавшись связями Лейдера, Янг начал работать на Пабло Эскобара, колумбийского наркобарона, который убивал свидетелей, судей, политиков и горожан, безжалостно строя свою империю, стоимость которой оценивалась в 30 миллиардов долларов. Совместно с Эскобаром, Лейндер прикупил себе остров на Багамах, который назвал Норман Кэй (Norman’s Cay). Этот остров стал главным транспортным узлом для самолетов, перевозивших кокаин в Соединенные Штаты. После того, как Янг прознал, что Лейдер решил слиться из картеля, он дал против него показания и вышел абсолютно сухим из вод долгой преступной жизни. Но, как он объяснил в интервью, честная жизнь – история не про него. HT: Ты начал свой контрабандистскую карьеру в Южной Калифорнии в конце 60-х, покупая дешевую траву, а затем привозил ее в Массачусетс и продавал с нехилой накруткой. Сегодня индустрия медицинской марихуаны в Калифорнии так сильно снижает цены, что люди делают то же, что и ты: отвозят стафф на восток и продают его за большие деньги в тех штатах, где конопля все еще нелегальна. Это кажется символичным в свете неэффективности закона. GJ: В этой стране у нас есть полиция, которая «подсела» на наркобабло. Я наблюдал изменения закона с 50-х – когда он практически отсутствовал – и видел, как он (закон) вырастал в монстра, который готов арестовывать наших детей за ненасильственные преступления и сажать их в тюрьмы. Здесь что-то нет так – я имею ввиду, что это безумие. И у нас есть два или три штата, которые легализовали тему, и остальные… где можно в легкую схлопотать 10 лет тюрьмы. Ты отмотал за марихуану в том числе. Тебя поймали с парой сотней фунтов. А сейчас, тут, неподалеку вполне может находиться диспансер, который продает эту пару сотен фунтов за месяц легально и платит налоги государству. Реально, я отмотал 20 лет не за 200 фунтов. Я отмотал 20 лет за всю мою жизнь, которую я прожил очень радикально, окей? Я имел продолжительную беседу с судьей перед вынесением мне приговора. Я говорю: «Вы собираетесь упрятать меня до конца моих дней. Я бы хотел с вами поговорить». Я зашел в его комнату, ладно? И он посмотрел на меня и сказал: «У тебя было 100 миллионов долларов, и никто не знал, кто ты был. Это было идеально. Почему ты просто не ушел?» Я бы и сейчас такого не сделал. «Если кто-то проживает свою жизнь как это делаешь ты, мы бы должны бы были создать «антиправила» и получить абсолютно неупорядоченное общество». И он сказал: «Я понимаю твою свободную волю и твой экзистенциализм, но, к сожалению, ты выбрал путь против закона. Ты нарушал закон каждый день своей жизни, будучи взрослым, и у меня нет выбора». В книге Blow есть часть, где ты говоришь, что вместо того, чтобы сажать контрабандистов, людям следует разобраться в их чувствах. Расскажи мне об этой жажде адреналина.. Люди не превращаются в адреналиновых наркоманов – они рождаются такими, верно? Я был ребенком, который брал тачку ночью, когда мне было 16, и проверял, на что она была способна. А есть дети, которые будут относиться к тачке бережно, потому что она папина или типа того, и аккуратно ехать домой, чтобы лечь в кроватку. И вот такой была вся моя жизнь. Когда мы начали заниматься всем этим, ребята, с которыми я работал, они не хотели ехать в Мексику и становиться контрабандистами, так как они не получали от этого острых ощущений, боялись. Фактически, большинство из них продолжали учиться в колледже. Парочка из них, получив «зеленые» деньги, инвестировали их, купили собственность, то да се. Но эта история была не обо мне. Для меня это был кайф. И дальше уже, в ходе истории, странная штука происходит с тобой, появляется кайф от страха. А затем ты хочешь сделать все и вернуться на Манхэттен Бич к волейболу, девчонкам, вот этому всему. А потом, однажды, тебе хочется уехать домой, потому что здесь больше никто не живет, и тебе не страшно. И вот тогда все для тебя заканчивается. Все твое существо знает, что все кончено, а ты саморазрушаешься. И куча народу «в бизнесе» говорит тебе об этом. Это ужасная цена, которую тебе приходится платить, потому что ты любил жизнь так сильно, с силой тысячи солнц. Женщины и все прочее – все это у вас забрали. Ты заканчиваешь в месте под названием «депрессия» или «апатия». День за днем. Годы идут. Во всяком случае, ты жил ярко… Дочь Джорджа Янга Кристина Саншайн Янг Ты тусовался с Лиз Тейлор и Ричардом Бертоном, когда ты рулил грузами из Пуэрто-Валларта в 60-е, так? Я жил в месте под названием Gold Gringo Gulch. Лиз и Дик купили дом там, а я жил прям рядом с ними. У меня в привычке было выпивать днем с Ричардом Бертоном в Oceano Bar. Я помню, как-то раз Лиз отправилась на шоппинг, чем она всегда и занималась, и мы сидели в баре. То есть, я хочу сказать, что бар был прям как из Касабланки – он был прекрасен. У Лиз была маленькая свита, таскавшая все ее сумки и все такое, и Дик посмотрел на меня, взял напиток и сказал: «Вот она – самая красивая сучка на планете. И она – моя!» Думал ли ты, что люди будут писать книги и снимать фильмы о твоей жизни? Я сел и написал книгу под названием Grazing in the Grass Before the Snow Came (Пасущийся в траве перед тем, как пошел снег) [предшественник Blow]. У меня ушел года, на то, чтобы написать это, находясь в маленькой тюремной камере. И это истинная правда: Когда я это делал, я думал «Из этого получится книга и фильм». Как Джонни Депп попал в этот фильм? Продюсер Дени Лири позвонил и сказал: «Я нашел нужного человека – это Джонни Депп». И я ответил: «А это еще, черт возьми, кто?» И он сказал: «Какого черта?» и продолжил: «Встреться с ним!» И Джонни нанес особый визит. Он вошел и выглядел в этот момент, как будто он спал в помойном баке – тощий, с растрепанными свисающими засаленными патлами. В кожаной куртке с рваными рукавами, военных вьетнамских ботах. И я сказал: «Боже Иисусе, что с тобой случилось?» Он ответил: «Я всю ночь не спал, думая что бы принести тебе. Я чуть не свихнулся». Он вручил мне «В дороге» Керуака. И сказал: « Это моя библия. Я беру ее с собой повсюду. Я хотел бы, чтобы она была у тебя». Я читал ее, когда был в старших классах. И Керуак сделал меня куда безумнее, нежели я планировал быть, ясно? Вот тогда мы и сблизились. Он навещал меня по гостевым дням, и я просто гулял по кругу и разговаривал, а он смотрел на меня. И однажды я сказал ему: «Я больше не буду ходить по кругу. Все кончено». И он ответил: «Не парься, я это понял». И то что я увидел в Blow («Кокаин»)… он понял это. Он стал мной. Был ли уже Пабло Эскобар в конфликте с Колумбийским правительством, когда ты начал работать с ним? Это произошло позже. Он хотел стать частью правящего класса Колумбии и был уверен, что деньги могут это обеспечить. Но эта привилегия была для избранной группы людей: 10% тех, кто владел 90% всего. Они составляли правительство и они владели всем. Кофе, пятое, десятое. И Пабло не был рожден в этом классе. И не важно, сколько людей он подкупил, он бы никогда бы не попал в эту сокровенную гильдию, ок? А потом он начал беситься по этому поводу. Тогда все и случилось. Он подумал, что если он не может присоединиться к клубу, то он разрушит клуб. «Тебе нужно выбираться отсюда – они собираются убить тебя. Тебе нужно взять все деньги и валить. И сыну. И жене». И он сказал: «Я умру тут». Тут ничего не добавишь. Пабло Эскобар Если бы ты не познакомился с Карлосом Лейдером в Дэнбери, думаешь, ты бы попал в кокаиновый бизнес? Никогда. Никогда бы этого не случилось. Ты приезжал на Norman’s Cay, верно? Каково это было? Что ж, сначала это был удаленный остров. Люди нашли его и поселились там. Построили дома. Что мы увидели , так это место, где ты можешь приземлиться, заправиться и лететь. Сначала мы приземлялись на Багамах и оставляли самолет там на ночь, потом возвращались в воскресенье с “mom-and-pop traffic”. Так они его называли. Сотни самолетов возвращались с островов вечером воскресенья на материк. И экран радара был полон сигналами, а ты был одним из них. И мы добирались до Южной и Северной Каролин и отгружали наши запасы в отведенном для этого месте. Но я никогда не хотел Norman’s Cay. Я думал: «Человек на ходу не будет пойман». Я имел ооооочень отличное мнение от мнения моего партнера, моего напарника Карлоса. И вот тогда-то мы и пошли разными дорогами. Norman's Cay Когда ты туда приехал, не вел ли себя Карлос иррационально? Ты не подумал, что он сошел с ума? Он не был сумасшедшим… Хотя… Он заблуждался. Он любил Джона Леннона и Адольфа Гитлера в одно и то же время, одинаково. Это должно было послужить знаком для меня. Я о том, что Уолтер Кронкайт заявился туда и напоролся на бандитов с автоматами, которые сказали ему: «Тебе лучше свалить отсюда». Это превратилось в какой-то парад уродов, фрик-шоу, и Карлос действительно какое-то время хотел прибрать к рукам власть в Белизе. Я говорил ему: «Ты хочешь быть диктатором? Или хочешь стать богатым и отправиться жить в Монте Карло до конца своих дней?» И его целью было нанять более дешевых пилотов, потому что жадность завладела им. Я же хотел продолжать работать с пилотами, которым я доверял. И в конце концов, пилот, которого он нанял за гроши из Джексонвилля – продавец бытовой техники в «Сирс и Робак», купил дом за полмиллиона доллара и не смог объяснить, где взял деньги. Сдал нас всех. Было легко найти пилотов. Есть одна вещь, которую я никогда не забуду. Момент, когда ты открываешь кейс с миллионом долларов в нем и показываешь это парню, летающему на коммерческих авиалиниях. Я сказал: «Есть одно условие. Ты должен показать мне, где твои дети ходят в школу. И где ты живешь». И они смотрели на меня, и смотрели на деньги. И говорили: «Окей!». И я думал про себя: «Боже мой, да это ж п*здец!» Ты давал показания против Карлоса Лейдера, но ты добивался у Эскобара разрешения это сделать. Можешь рассказать, как это произошло? Ну, сначала я… Я имею ввиду, это было тяжко. И, на самом деле, это все еще была ситуация с условно-досрочным. Я собирался сидеть не больше 5 лет. Я боялся тюрьмы. 5 лет – не так уж много. Я шел на дачу показаний и сказал им, что ни за что этого не сделаю. Затем, несколько недель спустя, в «Майами Геральд» появилась инфа, что Карлос написал письмо Джорджу Бушу, где обещал выдать всю информацию о картели, какой только владеет, только чтобы обрести свободу. Я был в Исправительном Центре “North Dade”, и они показали мне бумагу, и затем мне просто башню сорвало. Вот тогда я и решился на это. Я спросил разрешения, и мне сказали действовать. Карлос Лейдер Итак, после этого ты свидетельствовал против Карлоса Лейдера, тебя освободили? Верно. Почему ты решил снова взяться за контрабанду? Честно говоря, мне было скучно. Мой друг делал типа 25 миллионов долларов, и я пришел к нему домой. Он возил грузы из Колумбии – он был военным пилотом, прошедшим Вьетнам. И его жена сказала: «Я потеряла его». И я сказал: «О чем ты говоришь?» И она сказала: «Он пьет скотч с 6 утра пока не вырубится вечером». Итак, я подошел к нему и сказал: «Дэйв, что с тобой происходит?» И он сказал: «Я не могу это терпеть, не выношу». Я сказал: «Терпеть что? У тебя красивый дом, прекрасная жена, у тебя есть деньги». Он сказал: «Это ваще не имеет никакого е*аного значения! Я хочу перевезти еще один груз!» И я сказал: «Это все, что тебе нужно? Пойдем!» Как долго вы летали, прежде чем вас поймали? Мы сделали с полдюжины рейсов или типа того. Я особо не парился по поводу денег – меня волновало само действо. Это как азартные игры. Деньги – лишь инструмент, чтобы получить доступ к играм. И наркотики для меня были инструментом, который позволял получить мне мой кайф. А потом я потерял его. Я был как Бретт Фавр, знаешь. Он был стар и потерял себя, но он так сильно любил игру, что выходил на поле даже тогда, когда знал, что над ним будут смеяться и кидать в него жестяные банки. Люди, которые не знают этого кайфа, никогда не поймут этого. Это как кричать на ветру. Что сделал Брет Фавр – он не пошел в тюрьму, он отправился на свою ферму в Миссисипи и продавал там джинсы, окей? А что сделал я? Я отправился в тюрьму. Обычно так бывает в вестернах со старыми ковбоями. Он зовет на улице ребенка. И он выходит и знает, что больше никогда сюда не вернется. Но он выходит. Потому что знает, что все кончено. И с одной стороны это очень грустно, а с другой – так по-Шекспировски. Мы живем, как и умираем – в одиночку. И хотя я провел 20 лет в тюрьме, и еще пару раз то там, то сям [в заключении], я обрел так много бесценного опыта в своей жизни. Я жил так, как хотел. Я бы не променял бы это даже на все золото на планете. И я надеюсь, что существует жизнь после жизни. И может быть, я вернусь вновь и сяду на другой поезд, и наберусь немного мудрости и смогу снова сидеть здесь и делиться ею с вами. Материал подготовлен при помощи High Times Обсудить на форуме