Сидшоп Semki: Российско-Испанский тандем.

Безопасность пользователей всегда была в списке задач приоритетной для нас. Однако - это момент двухсторонний: с нашей стороны, доступ к АдминЦентру есть всего у нескольких человек, которые работают над сайтом - все мы знаем друг друга давно, проверены временем. Сторонним людям не попасть сюда. Работая с тем же программистом над обновлением - ему не предоставляли доступ к базе данных. Мы не делаем почтовых рассылок, используя сторонние приложения, которые требуют адреса почт. Сайт частично закрыт от гостей - они не видят раздел ГРОВЕРСКАЯ, например (там ведут репорты только гроверы). При добавлении изображении сюда - EXIF информация не отображается (еще лучше, если совсем паранойя - делать скрин фото).

На моей памяти, люди чаще топят себя сами по своей глупости или невнимательности - некоторые выкладывают фото с татуировками или со своим лицом или членами семьи. Или с другими моментами по которым можно спалиться - вид из окна, например. Чаще всего имеют проблемы те, кто выращивают на продажу.

В целом же, соблюдайте простейший свод правил, которые писались и кровью в том числе - не болтай, не продавай и не носи с собой много (лучше ничего). Угощать тоже не стоит людей, которых видишь впервые. Не дуй в общественных местах. Будь вежлив с соседями и помни о запахе в квартире, запахе одежды и цвете своих глаз) 

Юзайте VPN, TOR, не делайте дурацких запросов в обычном браузере и не храните на телефоне палевной инфы и будет всё ок и спокойный сон.

Также дополню, что сайт зареган не на гражданина РФ проживающего не в РФ,  сервера расположены не в РФ, хостер тоже, плюс мы заблокированы на территории РФ.

"Владимир Владимирыч, ну чо вы, блин устроили тут у нас такое, что за цирк?" (С)

По поводу вопросов послабления - это не сиеминутный, длительный процесс - смена текущей власти + приход на всех уровнях другого поколения "служителей народа" (пока я таких не вижу - система работает не так на всех уровнях) + отмирание старшего поколения, с устарелыми взглядами  + взращивание нового "просвещенного" поколения + популяризация и стирание стигмы, что марихауна это опаснейший наркотик + научные исследования и мировая тенденция к декриминализации должны проходить параллельно.

В ближайшие 10 лет послаблений ждать я бы не стал и надежды не питал, исходя из текущей картины в РФ. Если только не случится Черный Лебедь)

Всё это естественно, моё ИМХО, мнение это я никому не навязываю и оно может не совпадать с вашим. 

Есть вещи которые мне нравятся здесь сейчас и к которым я чувствую большую причастность:

Про неудачи  - это, наверное, скандальный ДзагиКап2015,  где победу одержал Квадрат, а не Хитч или тикичас. С генеральным иностранным спонсором и партнером Кубка я тогда  крепко закусился, отправил их CEO  гневное письмо,  после чего в нашем офисе раздался неожиданный звонок из Амстера. Пропесочили меня знатно тогда, но сам Дзаг вступился. В общем, результаты того года не оставили никого равнодушными, и мы с СонейКонтент разгре**ли тонны дерьма в наш адрес, ибо все считали, что Квадрат - это наша протекция. После Кубка 2015 мы решили сделать перерыв. 

Обновление прошло не совсем гладко и не так как планировалось в плане доработки и устранения багов. Чувствую вину за это. 

Проблема с троллями и негативной атмосферой тоже беспокоит по сей день. Это плавающая проблема, как например, весенние обострения) 

Я не сам Дзаги, не создатель - форума, но он - один из моих руководителей и мы с ним на ежедневной практически связи. Сейчас он занимается больше другими проектами, но про портал не забывает. Это часть его души.

Идея создания форума - собрать всех единомышленников вместе и делиться инфой по общему хобби, помогать и общаться)

Я больше люблю сативные сорта, и стараюсь не курить утром/ днем - только вечером и на выходных. Хотя например, в одно время оценил чистый CBD сорт - помогает заснуть, не сушит, голова трезвая, на жор не пробивает, боли устраняет.

Это то, что отложилось и запомнилось. Всегда, если кто-то угощает - спрашиваю что за сорт и не курю у тех, кто не знает что курит.

Мои прогнозы неутешительные, но я не Ванга - лет 10 может минимум. Нашим повзрослевшим детям, возможно будет лучше.

Обсуждение на форуме.

Нам пришлось хорошенько попотеть, чтобы добиться встречи с ним, где мы и обсудили преимущества того, чтобы быть гиком, его творческий процесс и важность поиска измененных состояний сознания (интервью было записано в ноябре 2012 года — прим. Dzagi).

— Вы начали свою карьеру в индустрии компьютерных игр как программист и писатель, это же две очень разные профессии.

— В Беркли я изучал программирование, но всё больше и больше интересовался творческим написанием сценариев. Я участвовал в нескольких конкурсах рассказов и тому подобном, и тогда работа казалась идеальной. Они называли нас «болтунами», и мы были в самом низу на этом «тотемном столбе», но это не имело для нас значения.

— Вы работали на студию Lucas Arts, которая в то время доминировала в компьютерных играх. Каково было работать с Джорджем Лукасом?

— Помимо того, что это было на ранчо Скайуокера, я поистине восхищался компьютерными играми. Мы не знали, над чем мы будем работать. Нас было всего четверо, четверо молодых парней в одной комнате, и мы потихоньку практиковали свои навыки. Они просто учили нас использовать этот язык разработчиков — SCUMM.

— Первой игрой, над которой вы работали, была The Secret of Monkey Island.

— Рон Гилберт, один из наших учителей, обучавших нас языку SCUMM, приходил после обеда и смотрел, что мы смогли сделать. Из нас четверых он выбрал меня и Дэйва Гроссмана для совместной работы над The Secret of Monkey Island.

— Почему он выбрал именно вас двоих?

— Я не знаю, может быть потому, что мы создавали самые глупые шутки. Есть что-то особенное в шутках и креативности, с которыми вы встречаетесь в играх, когда вы не задумываетесь, что это вообще имеет значение, и в том, что это помогает расслабиться. Если вы даже не представляете, что то, что вы делаете, будет использоваться кем-либо в играх, то вы можете освободить себя и своё воображение, чтобы пробовать создать безумные и глупые вещи, которые иногда оказываются очень забавными и прикольными. Я предполагал, что Рон придёт и всё забракует, но он сказал: «Нет, нет, это хорошо, мы воспользуемся этим». Многие уроки, которые я извлек в этой отрасли, касались того, чтобы не париться и не беспокоиться о многих вещах...

Все стены в студии Double Fine увешаны концептуальными рисунками персонажей из видеоигр

— У большинства людей вся их сила сосредоточена либо в технической, либо в творческой сфере. Как вы думаете, что для вас послужило стимулом для развития сразу обоих навыков?

— Я люблю компьютеры! Я просто видел в них ещё один инструмент, чтобы развлекать других людей. Как и рисование картин, это способ взять что-то своё и использовать это, чтобы развлечь кого-то ещё, или запечатлеть это и поделиться этим с другими. Видеоигры — всего лишь ещё один способ сделать это. Это было очень полезно и важно, когда я писал диалоги, чтобы иметь возможность программировать, потому что вы могли заставить диалог работать в различных интерактивных возможностях, которые происходят в игре. Понимаете, если вы играете одним персонажем, и он хочет что-то сказать, а игра должна выяснить, есть ли у вас в сумке определенный предмет инвентаря или встретили ли вы нужного вам персонажа. Или если вы решили быть персонажем женского пола или мужского, написание фраз должно измениться, чтобы всё работало, а программирование и помогало нам создать правильное написание текстов для каждого типа персонажей. Для меня очень важно, чтобы все игры работали правильно.

— Что, по-вашему мнению, повлияло на вас прежде всего? Текстовые, приключенческие игры?

— Ага. Я очень любил их. Я вырос, играя в текстовые приключения, такие как Zork, Deadline, Hitchhiker's Guide to the Galaxy, Wishbringer и другие. Я любил эти игры. Я мог играть в них на своем Atari весь день!

— Оказало ли на вас какое-либо влияние творчество, например, комиков или тех личностей, чей юмор пересекается с вашими произведениями?

— В детстве я любил комедийные пластинки. Я нашел их в комнате моего брата, эти старые пластинки Билла Косби и Джорджа Карлина. Я полюбил их, просто услышав смех публики во время этих записей, в них было что-то действительно волшебное. Но затем чтение таких персонажей, как Курт Воннегут, оказало на меня весьма большое влияние. Просто его способ рассказывать истории был очень смешным и грустным одновременно. Причём это было очень удивительно и непредсказуемо с его стороны.

— Юмор, кажется, является основной частью повествования в ваших играх. Это не значит, что им не хватает эмоциональной глубины — иногда они сосредотачиваются на более тёмных аспектах нашей человечности и природы существования. Как вы думаете, важно находить юмор в этих тёмных аспектах жизни?

— Я чувствую, что это больше похоже на то, что время от времени я просто добавляю некие мрачные вещи в разные юмористические ситуации. Когда я пишу, я думаю не о поиске шуток, а о том, чтобы начать с того, где находятся эти персонажи. Я ищу их источник — что ими движет, какова их предыстория. Как и всякая жизнь, мы все здесь, но, может быть, много лет назад с нами случилось что-то ужасное. Это не значит, что мы здесь все сломлены из-за этого, но всё же это что-то для нас значит. И это означает, что во всём, что мы делаем, скрывается и тёмная сторона, и вам удаётся повеселиться и получить хорошие эмоции, даже если вы и пережили что-то плохое в прошлом. Всё это часть нашей жизни, смесь трагедии и комедии, и одно не исключает другого, и ни одно из них не является панацеей от другого. Такие вещи просто всегда сосуществуют и находятся рядом.

— Многие разработчики делают эти по-настоящему серьёзные игры, лишь с небольшим количеством юмора или вообще без него. Что вы думаете об этих типах игр?

— Знаешь, я люблю всё серьёзное. Конечно, для меня это было бы очень сложной задачей. Я часто начинаю с какой-либо серьезной концепции, а затем, когда я обсуждаю структуру, все эти путешествия персонажей становятся ещё более серьёзными. Ну а уже потом, когда я приступаю к написанию сцен и самих диалогов, зачастую нужно заполнить много пустых промежутков времени, и оно почему-то всегда наполняется шутками. Вы знаете, что на микроуровне это больше шутка, чем на более высоком уровне. Как и в «Grim Fandango», четырёхлетнее путешествие души по Стране мертвых — это вовсе не комедийная постановка, но когда вы в игре, а демон с большим языком высовывается изо рта, происходят очень забавные вещи.

— Вы добились огромного успеха на Kickstarter. Целью было 400 000 долларов, и вы собрали на 3 миллиона долларов больше. Что же это значит для игры, которую вы создаете?

— Это означает невероятную свободу для нас, потому что деньги пришли без каких-либо условий, за исключением нашей собственной приверженности делу и спонсоров, которыми являются наши самые ярые поклонники и лучшие геймеры. И это те, кому мы в любом случае хотим угодить! Когда мы делаем игру, мы всегда думаем о том, чтобы сделать этих ребят максимально счастливыми, так что это всё, что нам нужно сделать. Нам не нужно беспокоиться о том, что издатель, инвестор или кто-то ещё скажет нам, что нужно делать. Это совершенно иной способ создания игр, чем когда вы работаете на чужие деньги и идеи.

— Как вы думаете, этот эксперимент окажет долгосрочное влияние на отрасль, или это может быть простой случайностью?

— Я думаю, это постоянное изменение. Это открыло для нас новую дверь, которая останется открытой всегда. Будущее определённо будет полностью цифровым, поэтому вам не нужно беспокоиться о распространении ваших материалов. Это просто убирает ещё один из этих стереотипов, и дает вам понять, что вам не обязательно нужен кто-то для получения финансирования.

Вы можете просто пойти и обратиться к вашей аудитории. Если у вас есть интересная идея, и вы можете представить себя интересным человеком для них, который может сделать интересный проект весьма интересным способом, то можно с легкостью получить деньги в Интернете.

— Говоря об «открытии дверей», ходят слухи, что вы хотели добавить взаимодействия с пейотом (мескалиновый кактус) в Full Throttle...

— Да, но я и сам подвергал это цензуре, потому что знал, что не смогу добиться одобрения от руководства. Джордж Лукас немного похож на Диснея в этом плане, потому что он производитель игр для всей семьи, в том числе и детей. Я думал об этом, но отложил многие идеи, которые пошли на создание Psychonauts. Меня всегда интересовали психология и человеческий разум, а также то, что мы делаем в измененных состояниях сознания. Этих состояний можно достичь множеством разных способов: это может быть медитация, это могут быть наркотики, это может быть встреча австралийских аборигенов или, например, просто сон.

Трехмерный шарж одного из фанатов на Тима Шейфера

— А как насчет сновидений?

— Я прошел целый курс психологии сновидений, это очень вдохновило меня при создании Psychonauts. Большая часть этого была о том, как люди создают в своих снах вещи, отражающие эмоциональные события, происходящие в их жизни. Вы знаете, людям снится медведь, когда они действительно боятся своего отца или чего-то в этом роде. Они обмениваются метафорами, как поэты или писатели. Это обычные люди, которые не считают себя опытными поэтами, но создают красивые символы для этих эмоциональных вещей. У каждого в голове есть способность сочинять стихи, и они делают это, когда мечтают.

— Итак, как вы думаете, для лучшего понимания нашего разума важно найти эти измененные состояния сознания?

— Я определенно думаю, что вам нужно каким-то образом выйти из своего повседневного состояния ума, потому что иногда вы попадаете в ту колею, в которой вам нужно что-то, что встряхнёт вас, заставит увидеть вещи по-другому, расслабиться и быть счастливым. Я думаю, что если у вас на протяжении всего дня будет этот повторяющийся умственный цикл, и вы принесёте его домой, то он просто поселится в вашем сердце, и вы умрёте молодым.

Итак, пейот...

Я никогда не принимал мескалин, но... давайте посмотрим, что я могу сказать по этому поводу... Да, я планировал реализовать эту идею.

— Понятно. Как вы думаете, какую роль в индустрии играют такие вещи, как каннабис, с точки зрения концептуализации идей и даже подхода к программированию?

— У меня был друг, который сказал, что чувствовал себя весь день очень странно, как будто он долго бегал по своей библиотеке в своей голове, опрокидывая все полки, опрокидывая книги, и просто продолжал бежать. Затем он сел в конце дня и покурил косяк — и это было как раскладывание всех книги обратно на полки, он разобрался в своих мыслях и со всем справился. Для всех это по-разному, но для некоторых это просто ещё одна из тех вещей, которые могут немного освободить ваш разум и позволить вам думать более ясно и открыто.

— Не все из наших читателей играют в видеоигры. Как объяснить кому-то, какую художественную ценность они несут и насколько веселыми они могут быть?

— Для меня это как литература, такая же, как книги и фильмы, ведь в мире игр творится такое же великое искусство. Я думаю, это как в комиксах, где есть хорошие и плохие, а иногда полезно иметь гида или кого-то, кто много о них знает.

Но я думаю, что это искусство будет лишь развиваться, а игры станут чаще касаться эмоциональных тем и тому подобного, ведь они могут принести ту же пользу, что и книги и фильмы, которые помогают вам провести своего рода тренировку в некоторых эмоциональных ситуациях. Вы знаете, когда вы читаете отличный роман, он помогает вам эмоционально развиваться, потому что вы видите предзнаменование ситуаций, которые помогают вам подготовиться, когда что-то подобное происходит в вашей жизни. Игры в целом могут делать то же самое, ставя вас в ситуации, которые помогают визуализировать то, что небезопасно в вашей реальной жизни или к чему вы ещё не готовы. Игры могут перенести вас в медитативное состояние, которое полезно для здоровья и развития. Они очень похожи на осознанные сны.

Источник: High Times

Перевел: @Terpen

Список самых легендарных игр от Тима Шейфера:

Еще почитать:

До доктора Лестера каннабис являлся опасным наркотиком в глазах людей, а все кто его употреблял, были просто наркоманами. Но после выхода его работ и исследований, каннабис стал лекарством, а его потребители – пациентами. О том, какой путь пришлось проделать для этого, он рассказал в интервью журналу High Times в 2014 году.

— Вы были вовлечены во всё это с самого начала, не так ли? Вы в теме уже 45 лет?

— Ага, с 1967-го. Где-то так. С 1967 года у нас прошло 33 года и плюс еще 14... то есть уже 47 лет.

— Ух ты!

— Это почти полвека! [От души смеется] Вау! Какой же я настойчивый!

— Вы должны получать огромное удовлетворение и удовольствие от текущих событий.

— О да! Знаете, в последней главе «Переосмысления марихуаны» я предсказывал, что запрет будет снят через 10 лет. И Карл Саган, читавший мою рукопись, сказал: «Лестер, это отличная книга, но вы сделали одну большую ошибку». Я спросил: «Какую, Карл?». «Вы сказали, что на снятие запрета потребуется 10 лет». Поэтому я спросил его, сколько времени, по его мнению, это займет. Он сказал: «Два года... примерно». Так или иначе, в этом я был более дальновидным, чем Карл Саган.

— Похоже на то!

— Ага! Ага! [Смеётся] Но пришли 70-е, затем 80-е и 90-е, и я думаю: «Господи, это же смешно! Похоже, этого не случится при моей жизни». Но я думаю то, что мы наблюдаем прямо сейчас, — это западная культура, пытающаяся найти нужное место для этого «новенького в нашем районе» (про каннабис). Так сказать, «кошку уже никогда не посадят обратно в клетку».

Приятно лицезреть происходящее — вскоре 23 штата начнут экспериментировать с каннабисом с медицинской точки зрения, а теперь у нас даже есть два штата, которые легализовали каннабис полностью (так было на момент интервью в 2014 году). Так что вы можете с уверенностью сказать, что это всего лишь вопрос времени, но я думаю, что это происходит вот прямо сейчас! Мне кажется, что потребуется очень много усилий, чтобы завершить это дело правильно и найти те точки опоры, когда люди могли бы чувствовать себя комфортно с этим, без угрызения совести и не нарушая закон.

— В вашей книге «Переосмысление марихуаны» есть глава, посвященная истории каннабиса как лекарства, в которой в основном восстанавливается информация, которая была засекречена или утеряна, а вы возвращаете её в общий фонд знаний человечества.

— Да. Абсолютно верно.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, какой удивительной и полезной может стать медицинская марихуана?

— Да, так как я уже очень давно нашел по этой теме около ста полезных статей. О'Шонесси вернулся из Индии и опубликовал свою первую статью — это статья 1848 года. И, знаете, некоторые из тех статей были довольно хорошими. У многих ребят были весьма неплохие идеи, но им мешал тот факт, что никто не знал, что это будет законно и полезно для людей. Каннабис не растворяется в воде, поэтому раньше его добавляли в спирт, и существовали запатентованные средства, такие как «Экстракт Тилдена», который был распространен в нашей стране, и врач говорил: «Принимайте четыре чайные ложки — примерно каждые шесть часов по одной ложке или около того».

Что ж, у этих парней в XIX веке не было биохимических анализов, невозможно было сказать, насколько сильными были эти вещества. Создавалось впечатление, что они совершали большую ошибку — извините за каламбур, — потому что, если эти средства принять внутрь, потребуется примерно полтора-два часа, чтобы почувствовать облегчение. Если у пациента был отит, инфекция среднего уха, распространенная в XIX веке, который был ну очень болезненным, и нужно было ждать так долго (два часа), чтобы эффект действительно наступил, а боль действительно уменьшилась — то это безумие! При многих заболеваниях обезболивающий эффект каннабиса не устраняет боль, а лишь отодвигает её на задний план.

— Медицинская марихуана превратилась в невероятно огромную индустрию…

— Да, именно так. Вот почему я считаю важным использовать термин «каннабинопатическая медицина» (cannabinopathic medicine).

— Не могли бы вы объяснить эту концепцию?

— Давайте обратимся к остеопатии: сначала это были некие манипуляции с массажем камнями. Но теперь есть и другие школы остеопатии, которые были приняты в новую медицинскую программу. Например, у меня есть друг, жена которого не смогла поступить в медицинский институт, но всё же поступила в одну из лучших школ остеопатической медицины. Она получила лицензию, и теперь она учится в аспирантуре, чтобы стать сертифицированным неврологом. Итак, остеопатия была поглощена аллопатической [западной] медициной, и я верю, что в конечном итоге это произойдет и с каннабисом.

— Почему?

— Потому что каннабинопатическая медицина развивается очень стремительно и быстро, а аллопатическая медицина просто стоит и топчется на месте.

Недавно я увидел опрос, проведенный одной из ведущих больниц Гарвардской медицинской школы. Какой процент врачей, по вашему мнению, был бы готов написать необходимое письмо или справку для своих пациентов, чтобы они получали каннабис в диспансерах?

— Пятнадцать процентов?

— Семьдесят семь процентов! [Смеется] Это безумие! В 1995 году я опубликовал статью в журнале Американской Медицинской Ассоциации, призывая врачей начать рассматривать каннабис как лекарство и организовывать курсы НМО (непрерывного медицинского образования), потому что это становится всё более актуальным. Представляете, редактор, который меня привел, был уволен — были и другие причины, но марихуана была прощальным «поцелуем смерти» для его работы.

Так что пройдет некоторое время, прежде чем медицина поймет, насколько необычайно полезно это вещество — настолько оно мягкое и универсальное в борьбе с любым количеством симптомов и синдромов. Эта сфера будет расти и развиваться, но фармацевтические компании не собираются выступать в роли первопроходцев. Они могут придумать такие вещи, как поиск точного обратного агониста к эффекту от каннабиса, который вызывает желание поесть, чтобы создать средство для подавления аппетита — я думаю, что нечто подобное возможно, — но многие настоящие разработки будут по-прежнему исходить от того, что я называю каннабинопатической медициной.

— Согласуется ли ваша концепция каннабинопатической медицины с вашим предыдущим представлением о фармацевтике?

— Да.

— Как связаны эти две концепции?

— Что ж, они взаимосвязаны, потому что фармацевтические компании не могут это пока отнести к фармацевтике. Фармацевтика марихуаны — это попытка фармацевтических компаний вытеснить марихуану в плане лекарства, и единственная компания, добившаяся определенного успеха, — это GW Pharmaceuticals [в Англии]. Но они сделали это так: основатель GW Pharmaceuticals пошел к министру внутренних дел и сказал: «Как и я, вы знаете, что это хорошее лекарство, но, как и я, вы боитесь опасных аспектов: ведь когда человек заболевает, его лёгкие и так находятся в опасности».

Эти утверждения не точны, но на этом основан успех GW. Они производят «жидкую марихуану» — вот что такое Sativex. Это то, в чём они хороши, но они не сделали ничего такого, чего не делали бы мы с каннабисом.

Посмотрите на синдром Драве — это катастрофическая форма детской эпилепсии, которая значительно смягчается при помощи медицинской марихуаны. Посмотрите, какое значение имеет каннабис для этих детей и их родителей. Это открытие было сделано при помощи каннабинопатической медицины, а не стандартной аллопатической медицины. И это великое благо! И, кроме того, недавно были объявлены результаты первых больших исследований Sativex при рассеянном склерозе. Все вокруг об этом говорят. Итак, откуда у них появилась идея использовать Sativex при рассеянном склерозе, откуда эта уверенность, что их исследования будут успешными?

Они получили эту идею от каннабинопатической медицины — от людей вроде меня и многих других, таких как Тод Микиюра. Мы давно знали, что это полезно при рассеянном склерозе, и часто писали об этом. И они собираются протестировать и другие виды расстройств, которые, как было обнаружено каннабинопатической медициной, чувствительны к каннабису. Они не собираются пробовать это при подагре или чём-то, что ещё никому не удавалось, то есть они уже основываются на чьих-то данных.

— Они собираются использовать случайные свидетельства каннабинопатии?

— Точно. У нас есть гора таких «случайных» свидетельств! Мы знаем, что каннабис безопасен — а проводить двойное слепое исследование с ним, это тоже самое, что провести такие исследования с аспирином или пенициллином. Эти наркотики были включены в «Закон о контролируемых веществах».

Будут и другие подобные разработки, и я думаю, что аллопатическая медицина отстает от реалий и упускает кучу реальных возможностей. Но для меня это уже стало нормой, пока мы продолжаем вести наши разработки.

— Так как же будет выглядеть финал?

— Что ж, я рад, что наше движение уже добивается такого прогресса, но я думаю, что в конечном итоге это останется на усмотрение всех штатов. Я думаю, что федеральное правительство скажет, что они прекратят эту криминализацию, и они выйдут из этого бизнеса, но, как и с алкоголем, они оставят эти проблемы на плечах каждого из штатов.

Проблема с медицинской марихуаной и нежелание большинства врачей рекомендовать её будет решена лишь с окончанием запрета, который становится всё ближе к нам.

— Прямо сейчас у нас странный промежуточный период — уже после запрета, но ещё до легализации.

— В середине XXI века — а может быть, на это уйдёт и больше времени — кто-нибудь напишет эту историю в духе классической книги Чарльза Маккея «Чрезвычайно популярные заблуждения и безумие толпы». Это действительно удивительное явление. Сейчас это не может восприниматься как таковое, потому что мы не находимся в той точке, где все согласятся и скажут: «Что за безумная суета творится?». Но именно так это будет рассматриваться исторически — как одно из тех великих отклонений, когда люди верили в то, что было в реальности далеко от истины, и чего для них это стоило.

— Вам дважды отказали в заслуженном звании профессора Гарвардской медицинской школы — без сомнения, из-за того, что вы выступали за реформу закона о марихуане. Однажды я спросил вас: «А стоит ли оно того?». Вы сказали: «Вы можете оценить карьеру врача по тому, сколько похвальных отзывов он получил и насколько далеко он продвинулся в своей карьере — это первое. Но если определить карьеру врача по тому, сколько боли и страданий он облегчил...»

— Да, помню, я так говорил. Это было моим утешением, так как все в Гарварде считали меня чудаком. А многие и до сих пор так считают.

— Но как же так?

— С одной стороны, я сделал то, что понравилось Гарвардской медицинской школе, например, написал «Гарвардское письмо о психическом здоровье» (Harvard Mental Health Letter). Они заработали на этом миллионы долларов. Но в основном, я думаю, они считали, что я не в себе, как псих, и я был, так сказать, изолирован в Гарварде. Частично это было моим личным делом, потому что они хотели знать, буду ли я и дальше делать большие работы, такие как моё семилетнее исследование шизофрении, или я посвящу себя написанию Marihuana Reconsidered («Переосмысление марихуаны»)? И я был так зол, что сказал себе: «Я интеллектуальный блуждающий огонь, поэтому я не могу ответить на этот вопрос».

— Получается, что «Переосмысление марихуаны» взяло своё. Вы победили. Ваша настойчивость окупилась!

— [Пауза] Верно.

— Этого не должно было случиться?

— Некоторые говорят, что это было глупо. [Смеется] Но другие восхищаются этим. [Смеется ещё громче]. Думаю, это зависит от вашего отношения к определению того, что такое врач.

Источник: High Times

Перевод: @Terpen

Еще почитать:

Видео смонтировано и сабы прикручены при помощи надёжного сидшопа RastaRasha. Ассортимент богат, а бонусы щедры.   

Смотри и читай также:

А ещё B-Real является обладателем награды «Стоунер года» от High Times, и в 2017 году журнал опубликовал интервью с B-Real, которое и сейчас читается на одном дыхании.

Тот факт, что 50-летнему реперу нравиться закручивать и курить жирнющие косяки, вовсе не означает того, что его радикальные политические взгляды ограничены только каннабисом.

— Сколько травки вы курите в день?

— [Смеется] Слишком много. Слишком много, но для моего же блага.

— Какой способ курения вы предпочитаете?

— Раньше я был фанатом бонга, но теперь мне нравится курить косяки. И я скажу, что единственный способ сделать косяк поистине качественным — это использовать Phuncky Feel Tips. В течение многих лет люди крутили косяки этими картонными типсами, но для меня это уже прошлый век, понимаете? Так вот мы и пришли к идее создать высококачественный мундштук (типс), и мы её реализовали. Вот как я вновь вернулся к курению косячков…

— Помогло ли курение каннабиса сблизиться с кем-нибудь из других артистов?

— Думаю, да. Время от времени, когда другой артист, которого вы знаете, тоже курит, вы, скорее всего, подружитесь с ним, разделив с ним, например, качественный джоинт. Одним это помогает снять стресс, други — достичь новых высот в творчестве.

— Это весьма интересно, мне кажется, что тут всё дело в осознанности и возможности катарсического высвобождения.

— Да, именно. Это пробуждает мысли, пробуждает людей — не для враждебности, а для осознания и участия в этом «политическом» процессе. Нужно быть частью этих перемен. Как всегда говорил Том Морелло: «Мир не изменится сам по себе — вам нужно встать и что-то с этим сделать». Цель нашей музыки — вдохновить людей и в то же время развлечь их.

— Вы выступали с группой Prophets of Rage в Кливленде, в ночь Республиканского национального собрания. На что это было похоже?

— Мы выступали рядом с Республиканским съездом, устроили там мирную демонстрацию и марш. Все было круто — люди говорили то, что хотели, а полиция разрешала нам мирно проводить свою демонстрацию. Главное — мы донесли своё сообщение, что и было важно для нас.  

— Я думаю, что в нынешнее время действительно нужна такая группа, как Prophets of Rage.

— Опасные времена требуют опасной музыки. Мы должны разбудить людей и сказать им: «Эй, времена меняются прямо сейчас, и кто же знает, в каком дальше направлении это будет развиваться. Вам точно нужно принять участие и стать частью этого процесса».

— Мне кажется, что музыка, которую вы сделали с группой Prophets of Rage, весьма интересна благодаря её составу: ты и Чак Ди из Public Enemy представляете хип-хоп-часть этого уравнения, в то время как Тим Коммерфорд, Брэд Уилк и Том Морелло из Rage Against the Machine исходят из гораздо более рок-ориентированной перспективы. Между прочим, Cypress Hill довольно свободно чередует эти два жанра. В некотором смысле, вы и создаёте это единство.

— Да, возможно так и есть. Наши группы были реально связаны друг с другом в той или иной форме на протяжении 20 лет или около того. Так что, это очень здорово, что мы смогли собраться вместе и сделать это, придав огласку нашему посланию, что в свою очередь помогло возродить эту музыку и снова распространить её. Мы очень весело провели время, пока всё это делали. Наша группа, Cypress Hill, определенно находилась под влиянием творчества Public Enemy, ну а потом, когда появились Rage Against the Machine, мы стали их поклонниками.

Так что возможность объединиться с обеими группами, которые мы так сильно любим и уважаем — это был поистине сценарий мечты.

— Cypress Hill и раньше писали музыку с Томом Морелло, верно?

— Да, на самом деле Том даже спродюсировал две песни для нашего альбома Rise Up. Он спродюсировал Shut 'Em Down и Rise Up — так что, как я уже сказал, у нас за плечами уже более 20 лет дружбы. Также мы работали с Брэдом Уилком из Rage над нашим альбомом Skull & Bones. Там он играл на барабанах, в песне Can't Get the Best of Me. Мы все очень довольны тем, как всё сложилось. Было действительно здорово выступать всем вместе и стать настоящей группой, а не просто создавать какие-либо разовые проекты.

— Итак, теперь, когда Prophets of Rage выпустили свой EP — The Party's Over, стоит ли ждать полноценный альбом?

— Да! Мы планируем поработать над новой музыкой, когда этот тур закончится и мы сможем взять небольшой перерыв. Так сказать, нам нужно не упустить шанс наверстать упущенное дома и хотя бы немного побыть с нашими семьями. Но мы действительно намереваемся попытаться сотворить альбом с крутыми и оригинальными песнями. Люди хорошо оценили наш EP, поэтому я думаю, что многие захотят услышать то, что мы сделали бы во всем альбоме нашей оригинальной музыки. И я тоже хотел бы это услышать, потому что я и сам фанат парней, с которыми я сейчас в группе.

— Как бы вы определили понятие «политический хип-хоп»?

— До выхода Public Enemy и Boogie Down Productions, был еще и Мелле Мел из Grandmaster Flash and the Furious Five. Затем от него это перешло к Чаку Ди и KRS-One. Это было очень вдохновляюще: это поистине разбудило людей в хип-хопе, и заставило всех задуматься о том, кем они являются в этой культуре и чего они хотят в будущем, понимаете? Это помогло привить гордость и чувство собственного достоинства у наших сообществ.

А когда появилась группа Rage Against the Machine, они сделали то же самое, всё одно и то же, уже в миллионный раз, понимаете, о чём я? Я думаю, что люди жаждали именно этого! И, как я думаю, именно поэтому люди так реагируют на Prophets of Rage — потому что мы возвращаем это самое чувство, это самое отношение, эту сущность….

— Как, по вашему мнению, изменились ли люди и их желания с тех пор, как вышел первый альбом Cypress Hill?

— Что ж, что точно изменилось, так это технологии, в значительной степени они сделали некоторые вещи лучше, а некоторые ухудшили. То насилие, жестокость и несправедливость, которые мы несём в своем творчестве, начиная с нашего первого альбома, ничуть не изменились. Просто на сегодняшний день, благодаря технологиям, мы становимся всё больше и чаще подвержены различным изменениям, чем когда-либо до этого.

— Мне кажется, что группа Cypress Hill не получает должного признания и внимая, когда люди говорят о политическом рэпе. Вы были первой латиноамериканской рэп-группой, получившей платиновый статус, да и вообще одной из первых латиноамериканских рэп-групп. Вы, ребята, стали суперзвездами, просто сказав: «Эй, мы латиноамериканцы — мы говорим то, что хотим сказать, мы говорим это так, как хотим, и вам это должно понравиться». Это уже как политическое заявление само по себе.

— Ага. Но дело в том, что раньше, в то время, мы так не считали. Мы восприняли это всё так, как будто мы просто такие, какие мы есть — без каких-либо изменений, без цензуры — и для нас вообще не имело малейшего значения, что другие люди думали о нас в тот момент. По сей день это всё почти так же, но это и было нашей идеей: мы собирались сказать то, что хотели сказать. И многие люди не понимают, что такое Cypress Hill. Некоторые люди всегда думали, что мы просто банда и всё, о чём мы говорим, — это курение марихуаны, но это вовсе не так. Я имею в виду, если вы возьмете любой альбом Cypress Hill, то там всего один или два, ну может быть, три трека о марихуане или культуре марихуаны. Остальное — о жизни, которой вы живете на улице, в обществе, о том, как люди живут в этой жизни и в это время. Мы говорим о жизненном опыте, но многое из этого скрывается за тем, кем мы являемся, потому что мы — активисты легализации. Но вы правы: мы стоим между Public Enemy и Rage Against the Machine и просто заполняем эти пробелы между ними — потому что мы делаем хип-хоп и делаем металл. И то, о чём мы все говорим, очень схоже, просто это не так сильно бросается в глаза.

— Вы упомянули, что люди часто видят группу Cypress Hill, как «ребят, которые просто любят пыхнуть». Чувствуете ли вы себя прикованным к этому термину?

— Дело в том, что мы выступаем за легализацию марихуаны. Более того, травка — это то, что всегда приковывает внимание людей в первую очередь.

— Это неоспоримый факт, что группа Cypress Hill сыграла свою роль в актуализации каннабис-культуры.

— Мы рискнули и поговорили о нашей страсти — мы верим в легализацию, поэтому мы придали этому движению огласку. Мы связались с активистами, такими как Джек Херер, которые научили нас, что значит реально быть защитником этой культуры. Мы получили очень полезные знания, которые он нам дал, и распространили их, помогая этой культуре дальше двигаться вперед, вместо того, чтобы оставаться подавленными в тени.

— Если провести черту прямо через всю историю хип-хопа, то там почти везде можно найти имя B-Real. После того, как вы стали пионером группы Cypress Hill, вы попали на проект Доктора Дре East Coast Killas / West Coast Killas, который объединил всех знаменитых артистов с Востока и Запада, прямо во время невероятно кровавой вражды между побережьями.

— Честно говоря, я был удивлен, когда мне позвонил Дре… Док! Хирург! — и когда он сказал мне, что он хочет сделать, я был на 100 процентов «за». Я имею в виду, вы никогда не откажете Доктору Дре. Итак, я залетел к нему на студию, и ему понравился мой куплет, и прежде чем вы его услышали, он был синглом.

Уже потом песня стала большой, поэтому нам пришлось снимать видео. А потом, прикиньте, они решили сделать меня красным в этом видео [смеется]. Я никогда раньше не заставлял кого-либо наносить на меня краску для тела или что-то в этом роде — но опять же, как вы скажете «нет» доктору Дре?

— Вы также оказали огромное влияние на парней нынешнего поколения хип-хопа, таких как A$AP Ferg и Дэнни Браун, с которыми вы записали совместные треки.

— Скажу честно, что как по мне, то это они оказали мне честь, пригласив меня на совместку и это просто чертовски круто, потому что я фанат их обоих. Я люблю творчество A$AP Ferg — оно каждый раз разное, и он всегда придумывает что-нибудь новенькое. То же самое и с Дэнни Брауном. Когда я слышу их «дерьмо», я просто ору: «Б***! Эти парни крутые!»

— Какой твой любимый альбом, чтобы получить от него кайф?

— Мой любимый альбом, чтобы выкурить травку? Хммм... Pink Floyd — The Dark Side Of The Moon.

— А как насчет любимого политического альбома?

— Боб Марли и Wailers – Exodus.

— Помимо Prophets of Rage и Cypress Hill, вы также входите в группу под названием Serial Killers с Xzibit и Demrick, и вы сделали два альбома с Bemer.

— Знаешь, я всю жизнь пытался заниматься сольной карьерой [смеется]. Да я просто прикалываюсь, чувак. Мне посчастливилось приземлиться в довольно крутых ситуациях. Cypress Hill — это мой фундамент, здесь всё началось. Записи, которые я сделал с Serial Killers, являются одними из моих любимых, и работать с Бернером так весело, потому что он отлично подбирает рок музыку. Я попал в приятное стечение обстоятельств, и вот я с Prophets of Rage, это одна из этих величайших ситуаций – это даже заставляет меня чувствовать, будто я сплю и мне все это снится.

— Вы не просто сторонник культуры марихуаны, вы активный участник и гровер. Вы даже выпустили такие известные сорта, как Tangie и Jet Fuel от Dr.Greenthumb, а так же вы открываете диспансер в Санта-Ане.

— Мой партнер и я выиграли в городе лотерею на лицензию, поэтому нам теперь разрешено открыть свой диспансер. Прямо сейчас мы работаем, смотрим на чертежи, собираем бизнес и планируем его открытие. Мы хотим открыть его в первом квартале 2017 года.

P.S. А вот кстати и видео с его открытия : BREALTV

Источник: High Times

Еще почитать:

Что случилось, Док?

Когда я впервые встретил Дока, он курил косяк под трибуной на Национальном съезде Демократической партии в 1972 году в Майами. Это была ночь открытия конгресса, и я сидел на трибунах и слушал эти выступления, когда совершенно внезапно — и безошибочно, кстати — почувствовал запах марихуаны и понял, что он идёт откуда-то снизу. Я заглянул под трибуны и увидел довольно крупного парня, курившего огромный, жирный косяк. Он пытался быть осторожным, но у него это не получилось. Я видел, как он прячется в тени — высокий, долговязый, с длинными руками и выглядящий до ужаса мне знакомым. Господи Иисусе, тогда я понял: это же Хантер Томпсон!

К черту лишние слова.

Я быстро пробрался под трибуны и попытался подкатить как можно вежливее.

— Ха-э-э… какого хрена?!! Кто ты? — сказал он.

— Привет, Хантер. Я Кейт Строуп из Национальной организации по реформе законов о марихуане. Мы — новое лобби всех курильщиков. 

— Ой. Ах, да! Да уж! Вот так встреча... — он протянул мне косяк. — Ты хочешь немного?

Мы приговорили этот косяк и начали нашу с ним дружбу, которая продлилась 33 года.

Кажется, я припоминаю некоторое признание со стороны Хантера. Возможно, я отправил ему письмо ещё до того, как мы встретились, с предложением присоединиться к нашему NORML. Так что Док, возможно, реально знал, кто я такой, когда я подошёл к нему под трибуной в Майами, хотя… я в этом сомневаюсь. Но я-то точно знал, кем был он...

Как и любой другой молодой стоунер из Америки, я читал «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», поскольку я увидел его восемью месяцами ранее в Rolling Stone. Хантер вскоре добился большой известности, даже настолько большой, что можно было вообще не оглядываться назад. Следующим летом, в 1973 году, эта «Вегасская книга» (Vegas book) — так он иногда называл свою авторскую работу — была выпущена с необычайным успехом, и Док Томпсон проложил себе путь в мир писателей ХХ века. Но в ту ночь, когда я встретил Томпсона, его звезда ещё только восходила. Уже имея свою массовую аудиторию — а в будущем его ждала известность и на периферии — он работал над своей следующей книгой, Fear and Loathing on the Campaign Trail '72, общаясь с менеджерами кампаний, стратегами, планировщиками и всеми кандидатами, обращаясь к тем людям, которых он прежде никогда не видел.

Док, как и я, называл себя «политическим наркоманом», и это было некой основой нашей долгой дружбы, а также взаимного пристрастия к разным наркотикам. За эти годы я провёл много ночей, сидя на корточках на кухне в его доме в Вуди-Крик, штат Колорадо, а сам он был «убит» шишками под завязку, упоровшись при этом ещё и кокаином. И вот под всем, чем можно, он был ещё и слишком пьян, чтобы водить машину, но при этом всегда готов к разговорам о политике.

Во время одного из моих первых визитов в Аспен, в середине 1970-х, Хантер и его жена Сэнди пригласили меня присоединиться к ним и поехать с ними на свадьбу к певцу Джимми Баффету. Она проходила в доме Гленна Фрея, вокалиста группы Eagles и по совместительству — соседа самого Баффета. Хантер и Сэнди тогда заехали за мной в отель «Джером», и мы втроем съели кислоту, чтобы максимально заценить ту свадьбу. Я могу вспомнить, как приехал тогда в красивый дом, где Баффет и его будущая жена Джейн выглядели как две настоящие знаменитости Аспена, а Eagles, кстати, выступали после свадьбы, прямо на балконе. Это был поистине уникальный и замечательный день, но я уже смирился с тем, что был просто в невменяемом состоянии и не очень хорошо помню все детали.

Хантер на борту

Уже в 1976 и 1977 годах Хантер был весомым игроком на всех конференциях NORML, которые мы всегда проводили в отеле Hyatt Regency на Капитолийском холме. Один год он был в группе, куда входили Кристи Хефнер из Playboy, Крейг Копетас из Fligh Times и я. Я не помню точных подробностей, но судя по фотографиям мы, похоже, тогда получали нереальное удовольствие. В то время мы были сосредоточены на прогрессе, которого мы и добивались, поскольку всё больше и больше штатов приближались к подножью декриминализации, и мы искренне чувствовали и верили в то, что мы подступаем к тому дню, когда марихуана наконец будет легализована!

Когда подошла очередь Хантера, чтобы выступить, он встал на трибуну и прокричал: «Я не знаю, чему все вы так радуетесь! Мне даже кажется, что вы празднуете! Как можно быть сейчас в таком хорошем настроении, когда я даже не могу найти тут травки, чтобы курнуть?! Что, черт возьми, здесь происходит?!»

Конечно, он так работал с толпой — я заходил к нему накануне вечером, и у Хантера было при себе намного больше наркотиков, чем он мог бы употребить сам (а это о чем-то говорит!). Тем не менее, он продолжил: «Весь прогресс, о котором вы говорите, не стоит ни гроша, если любители курить марихуану попросту не могут нигде взять хорошую марихуану! Какого хрена вы, ребята, празднуете-то, а?»

Многие из той аудитории начали просто кидать в него косяками, тем самым давая понять Хантеру, что они всегда бы «прикрыли его зад» на тот случай, если ему действительно понадобится ещё больше травы. Но цель, которую преследовал Хантер — так мог только он, — заключалась в том, что пока курильщиков продолжают арестовывать, а марихуана находится вне закона, праздновать такие маленькие победы в нескольких штатах преждевременно и просто бессмысленно. Позднее и история доказала его правоту: более 35 лет спустя мы всё ещё боремся с запретом на каннабис. На сегодняшний день уже более 850 000 американцев были арестованы по обвинениям, которые связанны с каннабисом! Просто представьте себе, и ведь это только в прошлом году — кстати, это самый высокий показатель за все время!

В течение второго года Хантер, похоже, так и не выходил из своего образа во время абсолютно всех конференций. У него была особая комната для круглосуточных вечеринок, и каждый раз, когда я заходил к нему, к этому моменту уже около дюжины участников конференции проводили там время, накуривая до бессознательного состояния нашего гонзо-журналиста. И, конечно же, Хантер сыграл свою привычную роль в полной мере, в том числе он кидал тележки для обслуживания номеров об стену, тем самым он нанёс своему номеру ущерб примерно на 1000 долларов — конечно, это были не такие уж серьёзные, но всё же относительно дорогие выходки...

Однажды, когда я был наедине с Хантером, я почувствовал необходимость более ответственно относиться к деньгам нашей организации, и я высказал ему всё, что думал о тех выходках и нанесённом гостинице ущербе, за который я платил два года подряд, а затем спросил, может ли он быть хотя бы немного поосторожнее. Следует отметить, что Хантер никогда не просил плату за участие в каком-либо мероприятии NORML. Иногда мы платили за его авиабилеты или, например, номер в отеле, но точно никогда не платили за его участие. Чувствуя свое доминирование в наших с ним отношениях, Хантер улыбнулся и сказал: «Что ж, Кейт, если ты думаешь, что я этого не достоин, то мне не обязательно и приходить…»

Я сразу рассмеялся и сказал: «Неважно, Док. Давайте просто оставим всё как есть».

А ведь он был прав: какие бы расходы мы ни понесли из-за его злоупотреблений в номере отеля, посещаемость наших конференций иногда увеличивалась на все 50 процентов — примерно с 300 до 450 человек — когда распространялся слух о том, что Хантер будет произносить там речь. И он всегда был доступным почти круглосуточно для тех, кто хотел с ним встретиться. Он на самом деле делал всё для того, чтобы другие могли просто побыть с ним вместе под кайфом! Люди привозили самую лучшую травку со всей страны, чтобы поделиться ею с самим Хантером Томпсоном!

Скалистая высокая гора

Долгое время одной самых любимых вещей в моей жизни было найти любой предлог, чтобы посетить Аспен и провести там пару ночей с Хантером. Аспен — это прекрасный город с отличными ресторанами, фантастическим катанием на лыжах и множеством интересных людей. Это то самое место, где сложно не получить удовольствие, вне зависимости от времени года. Но основной причиной моего визита была возможность хорошенько подзарядиться поздней ночью на ферме Owl Farm.

Вечер для Хантера всегда был особенным событием. Он сидел на кухне, за барной стойкой, которую он использовал в качестве своего стола и оперативной базы, с пишущей машинкой и факсом в пределах лёгкой досягаемости, а также с пультом дистанционного управления, свисающим с потолка на шнурке (так что он всегда мог найти его даже в самых хаотичных обстоятельствах), от своего телевизора, кстати, с самым большим экраном, доступным в то время.

И буквально десятки — возможно, сотни — заметок, факсов, писем и разных изображений, большинство из которых были каракулями Хантера, которые либо редактировали исходный текст, либо комментировали то, что сказал кто-то другой. Всё это, как и многие другие объекты его творчества, крепилось скотчем, кнопками или скрепками на стены, холодильник, кухонные шкафы и всевозможные абажуры. Это было привычным для меня зрелищем, в которое мне всегда нравилось возвращаться, что-то вроде своей зоны комфорта, хотя и вдали от дома.

Когда вы были гостем Хантера, он предлагал вам кухонный стул рядом с ним, а если были другие гости, то они сидели на диване напротив телевизора по другую сторону барной стойки.

Телевидение было важно для Хантера, потому что он всю жизнь был фанатом спорта и любил делать ставки — не только на результат футбольного матча, но и на каждый его ход. Он часто брал трубку и звонил другу, даже посреди ночи, чтобы узнать, не хочет ли тот сделать ставку на следующую игру.

Вы могли быть запросто вовлечены в разговор с Хантером, когда он, например, внезапно отправлял по факсу записку другу, с которым он вёл вообще другой диалог, и с особым всплеском озарения, которое, как он чувствовал, могло продвинуть его в нужном направлении, в котором он и хотел двигаться сам. Время от времени он рассказывал о том, что делал — особенно если это выходило за рамки допустимого. Во всех других случаях у него было по два или три разговора одновременно: один с вами лично, другой с получателем факса и, может быть, ещё и третий — по телефону с кем-то там ещё.

Но всё это не оставляло чувства, что Хантер игнорирует вас или не обращает на вас внимания — всё как раз таки наоборот. Встречи с ним были похожи на участие в нескончаемом интеллектуальном шоу, в котором его цель заключалась в том, чтобы заставить вас сказать или сделать что-то, что он затем мог бы по-доброму высмеять. Если он обнаруживал какую-то проблему, о которой вам было явно неудобно даже думать, то он обязательно возвращался к этой теме, причём неоднократно. Да ещё и с лукавой ухмылкой, которая давала вам понять, что ему очень весело с вами.

В моем случае, всякий раз, когда я навещал Хантера в годы после моего участия в инциденте с Борном (в котором Кейт признался журналисту, что видел Питера Борна и наркобарона Джимми Картера, нюхающего кокаин на вечеринке — ред.), даже если это было два десятилетия спустя, Хантер настаивал на том, чтобы вернуться к теме и не выдавать наших союзников, и прилагал все усилия, чтобы заставить меня извиниться!

Я же, со своей стороны, утверждаю, что ничего не знаю об этом, и обвиняю его в том, что он всё это выдумал! Я лишь вспоминаю один конкретный вечер, вероятно в 2000 или в 2001 году, когда мы с Джерри Гольдштейном были в гостях у Хантера, и они вдвоем повалили меня на пол, пытаясь заставить меня «признаться» в моём промахе, утверждая, что это будет «большим шагом» к моему окончательному «выздоровлению и реабилитации».

— Признайся и очисти свою душу! — закричал Хантер, когда они с Джерри удерживали меня вдвоем. — Это же ты плюнул в сторону Питера Борна! Признавайся, сука!

— Я не признаю и не отрицаю это обвинение, — возразил я. — Я требую права поговорить со своим адвокатом…

Одной из самых замечательных черт Хантера была его способность пить и принимать наркотики в колоссальных объёмах в течение нескольких часов подряд. Затем, когда я уже угасал и прощался со всеми, наверное, в 2 или 3 часа ночи, то он звонил одному из своих помощников (тому, который жил на ферме), и они принимались за грандиозную работу над тем писательским проектом, который в настоящее время стоял на переднем плане, прямо в самом центре! Потом они работали до рассвета, пока Хантер наконец-то не уходил спать.

Сказать, что он вёл ночной образ жизни, будет, скорее, преуменьшением: иногда вообще казалось, что он боялся света и большую часть времени бодрствовал лишь в темноте.

Реквием для тяжеловеса

В феврале 2005 года пришло известие, что Хантер покончил с собой. Он сидел на своем обычном месте, на кухне, когда приставил пистолет к голове и нажал на курок. Хантер умер от собственной руки в возрасте 67 лет. Его здоровье ухудшалось в последние пару лет. Ему к тому времени сделали замену бедра, и он был в основном прикован к инвалидной коляске. Какими бы ни были его причины покончить с собой — в то время это не было полной неожиданностью для тех, кто знал его на протяжении долгих лет.  

В последний раз я видел Хантера в 2002 году, когда мы с его женой Синди отправились весной в отпуск в Аспен. И однажды утром мы встретили его за завтраком (ладно, возможно, это было ранним днем) в одном из его любимых мест, прямо напротив аэропорта Аспена. В то время его здоровье было ещё хорошим. Он, как обычно, был в игривом, приподнятом настроении и носил эту глупую красную пластиковую шляпу со свиньей — такую, какую носят фанаты Университета Арканзаса на играх Razorback.

Хантер тогда настоял на том, чтобы Синди надела эту шляпу, пока мы все завтракали, и у меня есть чудесная фотография, на которой они сидят вместе и улыбаются, а она — с этой шляпой на голове. Когда я сейчас смотрю на это фото, то мне кажется, что на нём запечатлено чистое и истинное удовольствие от проведения времени с Хантером — где бы мы ни были и чем бы мы не занимались. В его присутствии жизнь всегда была какой-то захватывающей, забавной и зачастую немного опасной, это и заставляло всех нас хотеть проводить с ним время. Это был некий шанс пожить хоть какое-то время в «дикой природе», а затем уйти и вернуться в реальный мир. Только Хантер мог быть в этом мире всё время и оставаться при этом живым!

Источник: High Times

Еще почитать:

С тех пор Redman проводил церемонии награждения High Times, а так же выступал хэдлайнером и даже был судьей на различных Кубках каннабиса и, конечно же, не один раз украшал страницы журнала. Несомненно, он элитный рифмейкер и блестящий исполнитель, добившийся успеха благодаря своей сольной работе, мастерингу микстейпов и давнему сотрудничеству с Method Man, включая работу над их легендарным стоунерским фильмом How High. Но если вы проведете пять минут с ним лично, вы будете потрясены его искренним и позитивным отношением ко всему, что связано с каннабисом. Он может быть единственным человеком в этой игре, который не пытается разбогатеть на индустрии каннабиса — индустрии, которой он помог проложить путь своим ярым продвижением этого потрясающего растения!

Об этом и о многом другом читайте в интервью, которое Redman дал журналу High Times в 2017 году.

— Как мы знаем, ты уже довольно давно сотрудничаешь с High Times...

— Да, уже очень долгое время.

— И ты даже выступал с концертом на Cannabis Cup в Амстердаме.

— Совершенно верно — это было лучшее пребывание в Амстердаме.

— У вас есть любимое воспоминание о том Кубке каннабиса?

— Конечно! Это фото с Джеком Херером, оно было сделано незадолго до того, как он ушел из этой жизни.

Для меня это было легендарно! И шоу тоже было потрясающим, и место, где мы остановились — этот арендованный дом, было буквально забито шишками. Тогда мы закрутили огромный блант с гашиком — большой, толстенный блант, мужик, и это дерьмо было потрясающим.

— Как изменилась канна индустрия с 80-х и 90-х годов?

— Что ж, она определенно стала сильнее и крупнее. Да и трава стала зеленее (шутка). На Восточном побережье, знаете ли, у нас всё совсем не так, как на Западном, но каннабис стал мощнее в каждом секторе по цвету, вкусу и качеству, я бы так сказал. Но вырос и его социальный статус — понимаете, эта легализация и медицинская сторона вопроса, то, как это помогает людям... Просто поразительно, сколько в этом растении каннабиноидов, и ТГК — лишь один из них. Мне нравится, как делает Денвер, штат Колорадо: они помогают своему штату расти с помощью этого растения, помогают образованию людей и тому подобное. Так что это растение много чего сделало за те годы, как я вошел в эту игру, заключающуюся в простом желании получить кайф и расслабиться. Теперь это больше бизнес… Но мне всё же нравится, как это помогает людям. Мне нравится, что пациенты отказываются от безрецептурных лекарств и обращаются к сортам с КБД и замечают, как им действительно становится лучше. Это меня и очаровывает. Похоже, я был частью этого, но тогда я и не знал, что всё вырастет до таких масштабов, ведь я всегда помогал продвигать каннабис!

— Говоря об канна-отрасли, нужно заметить, что вы связаны с брендом CannaMark, который делает акцент на безопасности пищевых продуктов, верно?

— Да, CannaMarkUSA. Что ж, у нас нет каких-либо вейп-ручек или шишек с именем Redman и Method Man или ещё чего… Я смотрю на всю эту картину более глобально. Я хочу стоять за безопасностью и качеством марихуаны, когда это будет легализовано, потому что я знаю и верю, что каннабис будет легализован по всему миру. Я действительно искренне верю в это, значит, это будет так...

Реально хочется стоять за его безопасностью, и CannaMarkUSA прямо сейчас — это компания, которая не занимается выращиванием марихуаны, но это первая пищевая продукция из каннабиса, которая была одобренная FDA, со стопроцентной гарантией качества и чистоты. Мы просто пытаемся оградить детей от употребления наших конфет, ведь в них есть ТГК. По факту, у нас есть этикетка, которая клеится прямо на конфету, и на ней есть QR-код: вы просто можете взять свой телефон, навести камеру на QR-код и увидеть полный состав и ингредиенты этой конфетки. Просто берёте свой телефон, и он сразу же прочитает этот QR-код, а затем телефон скажет вам о ней буквально всё: сколько в ней граммов, какие каннабиноиды она содержит, даже поможет рассчитать вам нужное количество, которое вам стоит употребить, а так же кто её изготовил, сатива это, или индика, или гибрид — в общем, так сказать, обозначит все вкусности. CannaMarkUSA — это то, частью чего я являюсь на сегодняшний день.

У нас так же есть приложение Redman and Method Man Blazenow. Это приложение, которое расскажет вам обо всех самых популярных диспансерах и многом другом в мире каннабиса.

— Вы были частью нашей семьи High Times в течение многих лет. Несколько раз вы даже были на обложке.

— Ну, во-первых, я прямо «стучал в вашу дверь», чтобы оказаться на грёбаной обложке — это во-первых, б***ть! Потому что, как я сказал ранее, мы курили очень много действительно коричневой травы. Не поймите меня неправильно: вы получаете этот хороший коричневый цвет, когда шишка имеет большое количество смолы, мощной и очень липкой смолы. Но в то время я видел лишь «Сайпресс Хилл» на вашей грёбаной обложке. Это было похоже на первую рэп-группу на обложке журнала такой тематики, и у них была эта чёртова светло-зелёная шишка, которых я толком на тот момент никогда и не видел. Я подумал: «То есть существует что-то ещё, целый другой мир, частью которого я не являюсь», и вы, ребята, были первыми, кто мне это показал, связав мир рэпа с миром марихуаны. Я подумал: «Что-то вот-вот закипит и должно стрельнуть», и я должен был быть на обложке и срочно. Тогда я и постучал в вашу дверь. Я сказал: «Я должен быть частью этого», а затем меня сфотографировали. У меня с собой был маленький блант — я объяснил и показал всем, как правильно крутить бланты и всё такое… Это было круто!

— Как долго ты уже выступаешь совместно с Method Man?

— Примерно с 1939 года... (смеётся). Нет, нет, я выступаю со своим чуваком с 1994 года. Мы вместе идем по одному пути. Мы сделали первый промо-тур, известный как тур Man’s Month. Нас тогда спонсировал Def Jam. Мы были под лейблом Def Jam, нас посадили вдвоем в фургон, и мы совершили чумовую поездку по городам, делая безумные покупки в магазинах, пожимая руки фанатам, много общаясь с ними... О чём вы, люди, сейчас не знаете, потому что у вас есть вся эта модная интернет-чушь, но на самом деле нам приходилось ездить и продавать наши пластинки, ходить по магазинам, пожимать руки фанатам и давать автографы… У нас было не так много торговых точек, так вот что привело нас туда: эта борьба, эта мотивация путешествовать, зная, что мы хотим большего. Там мы и создали нашу песню How High — прямо в дороге.

— Это и стало вдохновением для фильма How High?

— Ах да, позже все подметили, что мы много курим. Мы были как Чич и Чонг — они называли нас Чич и Чонг в мире рэпа…

— Мы слышали, что ходят слухи о How High-2. Действительно ли стоит ждать этот фильм?

— How High-2 реально находится в разработке. Я знаю, что вы, сволочи, слышите, как мы говорим это уже лет десять (смеется). Как-то моя мама подошла ко мне и сказала: «Молись о том, чего ты действительно хочешь». Я молился об этом и думаю, что Universal или, возможно, Focus купят наш фильм. Сейчас пишется сценарий, но мы пока немного не уверены в нем. Итак, вы знаете, как это происходит, существует и политический фактор — мы не буду делать и снимать это дерьмо, если оно не будет чертовски смешным. Я не хочу испортить отношение к нашему первому грёбанному фильму. Тогда мы оставим это лишь как легенду и сделаем что-нибудь новое. Но я не буду делать никакого банального дерьма, как они сделали это в одном проклятом фильме, я даже не буду его называть...

— Прямо сейчас вы, ребята, находитесь в туре по горе Кушмор. Было ли это название вдохновлено обложкой High Times с участием Snoop Dogg, B-Real, Redman и Method Man в июньском выпуске 2014 года?

— Абсо-е***но-лютно! Йоооооо! Я рад, что тоже являлся частью этого. Я помог собрать всех воедино. И, знаете, просто настала пора вновь собрать всех нас вместе. И с кем же лучше всего это делать, чем не с пионерами High Times, а?

— Вы также являетесь почетным членом клана Wu-Tang.

— Чёрт, самая безумный из всех участников — это RZA. Сидеть рядом с RZA всё равно, что разговаривать с кем-то из космоса, вообще не от мира сего.

— И вы, очевидно, были важным членом Def Squad.

— Я всё ещё важный член Def Squad. Это моя первая команда!

— Над чем вы сейчас работаете?

— Я выпускаю альбом Muddy Waters-2. Это то, чем я занят сейчас... Я возвращаю его к жизни, так как это второй альбом с таким названием... Я просто даю вам ощущение ритма 90-х. Знаешь, я люблю делать приятно нашему слуху и все такое… Никто не трахнет тебя в ухо так, как я могу трахнуть тебя в ухо своей музыкой.

— Что ты думаешь об экстрактах и увлечении концентратами?

— Это серьёзное дерьмо, чувак! Ты реально должен быть в этом чемпионом, чтобы заниматься этим весь день и ещё делать бизнес. Для меня это сложновато. Я пробовал курить их пару раз, прежде чем выйти на сцену. Я был на сцене и жёстко лажал, забывая текст. Но потом я заценил хороший чистый вакс из сативы, вот это реально кайф. Скажу честно, я бы не стал курить их регулярно, потому что сам процесс весьма долгий и сложный — сечёшь, о чём я? Сначала вы должны нагреть трубку, потом только аккуратно туда закинуть вакс, а затем тихонько курить... это немного усложняет процесс и требует времени. Я бы предпочел просто закрутить косяк и продолжать двигаться дальше. Это быстро!

— Какую лучшую травку ты когда-либо курил?

— Sour Diesel — один из моих любимых сортов, потому что он даёт мне хорошую мотивацию, он даёт мне силу и энергию. Мне нравится много работать: часто я нахожусь в студии, может быть, по 16 часов в день. Я прям некий студийный кролик, поэтому я не могу слишком много увлекаться индикой, особенно днём. Я не люблю быть вялым, мне нравится быть энергичным, мне нравится заниматься творчеством. А вот, например, с Blue Dream и некоторыми другими хорошими сативами вы будете иметь чистый разум и писать хорошие рифмы, при этом одновременно пылесосить, подметать и всё такое, писать рифмы… И это, как я считаю, круто! Это как кофеин — я не пью кофе и всё такое, поэтому я пользуюсь сативой. А потом, может быть, где-то ближе к ночи я съем хорошее мощное печенье или что-то в этом роде. Мне ещё нравится этот Gelato. Ох уж этот новый Gelato… Ооо, Господи…

— Что нового вы узнали об индустрии каннабиса за все эти годы?

— Что я здесь не ради денег. И тебе хорошо известно это…

Я был на канале TMZ, и я уже забыл, кто у меня брал тогда интервью... Короче, они спрашивали меня и рассказывали о людях, которые преуспели в создании канна-ферм и инвестировали в них, и типа почему я ещё не сделал этого, почему я не заработал деньги на этом растении, которое я продвигаю уже так много лет? Во-первых, я в этом дерьме за благое дело, за знания и за то, чтобы действительно помогать людям. И об этом, кстати, я им тоже сказал! Они пытались надавить на меня, но я стоял на своем.

Потом моя мама позвонила мне, и она такая: «Знаешь что? Мне нравится, как ты стоял на своем. Я знаю, что твоя чёрная задница курит ганжу все эти годы, и я пыталась заставить тебя бросить курить, но теперь я понимаю, о чём идет речь, из того интервью, что ты действительно серьёзно относишься к помощи этим людям. И они пытались достать тебя из твоей проклятой зоны комфорта, но ты оставался самим собой, ты молодец».

И вот где я нахожусь — я хочу помогать людям. Я рад, что это помогает людям. Я рад, что людям нравится это растение, о котором мы говорим уже много лет. Я рад, что вы в High Times получаете знания и правильное понимание того, что это за растение, — и дело не только в развлечении. Я рад, что являюсь частью этого, и надеюсь, что вы поможете легализовать это растение во всех 50 штатах нашей страны. Давайте поможем вашему сообществу и давайте поможем вашему штату гровить, обучать этому людей и затем вкладывать эти деньги обратно в ваш штат.

— Вы прямо великий посланник каннабиса, ведь ради этого растения, каждый раз когда вы выступаете, вы всегда выкладываетесь на все 100 процентов.

— Даже на инвалидном кресле я всё равно буду вместе с High Times. К черту все... йес, сэр!

Источник: High Times

Перевод: Terpen

Материал подготовлен при поддержке надёжного сидшопа RastaRasha

Ещё почитать: