Притчи или Мудрость Веков

[Бомж 13]

Решил однажды старший сын старца сделать доброе дело — починить крышу на общем сарае. Залез он наверх и принялся за работу. Тут подошёл к сараю сосед.

 

— Неправильно, — говорит, — ты крышу чинишь! Надо по-другому…

 

Послушал сын совет соседа и подумал: может, тот прав и так будет лучше. Бросил начатое и принялся мастерить так, как учил сосед. В это время подошёл ещё один. И тоже высказал, как, по его мнению, надо чинить крышу. Когда старец Святозар проходил по дороге мимо сарая, перед строением уже переругивались несколько мужичков. Каждый пытался отстоять своё мнение.

 

— Скажи ты, — обратился к старцу один из спорящих, — рассуди нас: как правильно нужно чинить крышу?

 

Святозар посмотрел на уставшего сына и раскуроченную крышу, которую тот всякий раз пытался чинить, исходя из советов, и спокойно ответил:

 

— В тишине.

[Бомж 13]

Притча неизвестного происхождения

 

Мастер напутствовал группу учеников, чьи сердца позвали их совершить паломничество:

 

— Возьмите с собой эту горькую тыкву. Не забывайте окунать её во все священные реки и брать с собой во все священные храмы.

 

Когда паломники вернулись, тыкву приготовили и подали как священную пищу.

 

— Странно, — попробовав тыкву, лукаво произнёс Мастер, — священные воды и храмы не сделали её слаще!

[Бомж 13]

притча от Тадао Ямагучи

 

Однажды в гости к Учителю зашёл начальник полиции города, рядом с которым находился тогда Дом Школы:

 

— Учитель, можно ли задать тебе один вопрос?

 

— Один вопрос ты уже задал, — засмеялся Учитель но, увидев, что гость смутился, добавил, — Спрашивай, конечно.

 

— Мой сын в следующем году оканчивает школу, и я хотел с тобой посоветоваться, какой путь ему избрать.

 

— А что он сам говорит? — спросил Учитель.

 

— Он до сих пор не определился. А я хотел бы, чтобы он стал или полицейским, или врачом.

 

— Какой странный выбор! — удивился Учитель. — Почему полицейским, я в твоём случае ещё понимаю, но почему врачом?

 

— Я сам в молодости мечтал стать врачом, но у моих родителей не было денег на это дорогое обучение. Поэтому я пошёл в армию, и, прослужив пять лет, перевёлся в полицию. Сейчас у меня достаточно денег, чтобы дать сыну возможность учиться в самой лучшей медицинской школе страны!

 

— Если тебе важно моё мнение, я скажу. Пусть будет кем угодно, только не врачом и не полицейским.

 

— Учитель, мне очень странно слышать это. Мудрость твоя не подлежит сомнению, но не мог бы ты всё же объяснить мне свои слова?

 

— Дело в том, что если он станет полицейским, он постоянно будет сравнивать себя с тобой — это не прибавит ему сил, добавь к этому и то, что окружающие будут думать, что ты помогаешь ему двигаться по службе, даже если ты пальцем о палец для него не ударишь.

 

— Хорошо, это понятно, но почему ему не стать врачом? — воскликнул начальник полиции.

 

— Если он станет врачом, то сравнивать будешь ты. Его, каким он станет, с собой, каким ты мог стать.

 

Начальник полиции поблагодарил Учителя и ушёл.

[Бомж 13]

У старца Святозара женился старший сын. Навестив отца, он с жалостью посмотрел на родителей:

 

— Мы с женой всё время держимся за руки, нежно смотрим друг на друга! Говорим как сильна наша любовь… Как бы я хотел, чтобы вы с мамой так же любили друг друга и испытывали такое же счастье!

 

На что старец ответил:

 

— С каждым годом твоя любовь будет взрослеть и, словно ребёнок, будет учить и другие слова. Например, я говорю жене что люблю, смиренно выслушивая, как она в очередной раз поссорилась с соседкой. А она говорит, что любит, когда помогает мне чинить сети. Ты же знаешь, как маме не нравится это делать.

[Бомж 13]

Притча от Ивана Тургенева

 

Однажды, я был свидетелем ожесточённой распри между двумя крестьянами, отцом и сыном. Сын кончил тем, что нанёс отцу нестерпимое оскорбление.

 

— Прокляни его, Васильич, прокляни окаянного! — закричала жена старика.

 

— Изволь, Петровна, — отвечал старик глухим голосом и широко перекрестился: — Пускай же и он дождётся сына, который на глазах своей матери плюнет отцу в его седую бороду!

 

Сын раскрыл было рот, да пошатнулся на ногах, позеленел в лице — и вышел вон.

[DG 42]

Притча от Ивана Тургенева

 

Однажды, я был свидетелем ожесточённой распри между двумя крестьянами, отцом и сыном. Сын кончил тем, что нанёс отцу нестерпимое оскорбление.

 

— Прокляни его, Васильич, прокляни окаянного! — закричала жена старика.

 

— Изволь, Петровна, — отвечал старик глухим голосом и широко перекрестился: — Пускай же и он дождётся сына, который на глазах своей матери плюнет отцу в его седую бороду!

 

Сын раскрыл было рот, да пошатнулся на ногах, позеленел в лице — и вышел вон.

жесть какая..

 

Притча неизвестного происхождения

 

Мастер напутствовал группу учеников, чьи сердца позвали их совершить паломничество:

 

— Возьмите с собой эту горькую тыкву. Не забывайте окунать её во все священные реки и брать с собой во все священные храмы.

 

Когда паломники вернулись, тыкву приготовили и подали как священную пищу.

 

— Странно, — попробовав тыкву, лукаво произнёс Мастер, — священные воды и храмы не сделали её слаще!

:haha: :thum:

 

притча от Тадао Ямагучи

 

Однажды в гости к Учителю зашёл начальник полиции города, рядом с которым находился тогда Дом Школы:

 

— Учитель, можно ли задать тебе один вопрос?

 

— Один вопрос ты уже задал, — засмеялся Учитель но, увидев, что гость смутился, добавил, — Спрашивай, конечно.

 

— Мой сын в следующем году оканчивает школу, и я хотел с тобой посоветоваться, какой путь ему избрать.

 

— А что он сам говорит? — спросил Учитель.

 

— Он до сих пор не определился. А я хотел бы, чтобы он стал или полицейским, или врачом.

 

— Какой странный выбор! — удивился Учитель. — Почему полицейским, я в твоём случае ещё понимаю, но почему врачом?

 

— Я сам в молодости мечтал стать врачом, но у моих родителей не было денег на это дорогое обучение. Поэтому я пошёл в армию, и, прослужив пять лет, перевёлся в полицию. Сейчас у меня достаточно денег, чтобы дать сыну возможность учиться в самой лучшей медицинской школе страны!

 

— Если тебе важно моё мнение, я скажу. Пусть будет кем угодно, только не врачом и не полицейским.

 

— Учитель, мне очень странно слышать это. Мудрость твоя не подлежит сомнению, но не мог бы ты всё же объяснить мне свои слова?

 

— Дело в том, что если он станет полицейским, он постоянно будет сравнивать себя с тобой — это не прибавит ему сил, добавь к этому и то, что окружающие будут думать, что ты помогаешь ему двигаться по службе, даже если ты пальцем о палец для него не ударишь.

 

— Хорошо, это понятно, но почему ему не стать врачом? — воскликнул начальник полиции.

 

— Если он станет врачом, то сравнивать будешь ты. Его, каким он станет, с собой, каким ты мог стать.

 

Начальник полиции поблагодарил Учителя и ушёл.

B)

[DG 42]

— А что же бульон? — спросил доктор.

 

Бешт улыбнулся и, пожав плечами, удалился.

:)

[Бомж 13]

Христианская притча

 

Однажды, когда Ерм, прогуливаясь по полю, увидел вяз и виноградное дерево, и размышлял о плодах их, явился пастырь ему и сказал:

 

— Что ты думаешь об этом виноградном дереве и вязе?

 

— Думаю, как они пригодны друг для друга.

 

И сказал он Ерму:

 

— Эти два дерева представляют рабам Божьим глубокий смысл. Виноградное дерево имеет плод, а вяз — дерево бесплодное; но это виноградное дерево не может приносить обильного плода, если не будет опираться на вяз. Ибо лёжа на земле, оно даёт гнилой плод; но если виноградная лоза будет висеть на вязе, то даёт плод и за себя и за вяз. Итак, видишь, что вяз даёт плод не меньший, даже гораздо больший, чем виноградная лоза, потому что виноградная лоза, будучи подвешена на вязе, даёт плод и обильный и хороший; но лёжа на земле, даёт плод плохой и малый. Это служит уроком для рабов Божьих, для бедного и богатого.

 

— Каким образом? — спросил Ерм. — Объясни мне.

 

— Богатый имеет много сокровищ, но беден для Господа; развлекаемый своими богатствами, он очень мало молится Господу, и если имеет какую молитву, то слабую и не имеющую силы. Но когда богатый подаёт бедному то, в чём тот нуждается, то бедный молит Господа за богатого, и Бог подаёт богатому все блага; потому что бедный богат в молитве и молитва его имеет великую силу перед Господом. Богатый подаёт бедному, веруя, что ему внимает Господь, и охотно и без сомнения подаёт ему всё, заботясь, чтобы у него не было в чём-нибудь недостатка. Бедный благодарит Бога за богатого, дающего ему. Тот и другой делают дело.

 

Так люди думают, что вяз не даёт плода. Не знают они и не понимают того, что во время засухи вяз, имея в себе влагу, питает виноградную лозу, а виноградная лоза, имея постоянную влагу, даёт двойной плод, и за себя и за вяз. Так и бедные, моля Господа за богатых, бывают услышаны, и умножают богатства их, а богатые, помогая бедным, ободряют их души. Те и другие участвуют в добром деле. Итак, кто поступает таким образом, не будет оставлен Господом, но будет вписан в книге жизни. Блаженны те, которые, имея богатство, чувствуют, что они обогащаются от Господа, ибо кто почувствует это, тот может делать нечто доброе.

[Бомж 13]

Еврейская притча

 

В середине 20-х годов молодой еврей пришёл к известному нью-йоркскому раввину и заявил, что хочет изучить Талмуд.

 

— Ты знаешь арамейский? — спросил раввин.

 

— Нет.

 

— А иврит?

 

— Нет.

 

— А Тору в детстве учил?

 

— Нет, ребе. Но вы не волнуйтесь. Я закончил философский факультет Беркли и только что защитил диссертацию по логике в философии Сократа. А теперь, чтобы восполнить белые пятна в моих познаниях, я хочу немного поучить Талмуд.

 

— Ты не готов учить Талмуд, — сказал раввин. — Это глубочайшая книга из всех, написанных людьми. Но раз ты настаиваешь, я устрою тебе тест на логику: справишься — буду с тобой заниматься.

 

Молодой человек согласился, и раввин продолжил.

 

— Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдёт умываться?

 

У молодого философа глаза на лоб полезли.

 

— Это тест на логику?!

 

Раввин кивнул.

 

— Ну, конечно, тот, у кого грязное лицо!

 

— Неправильно. Подумай логически: тот, у кого грязное лицо, посмотрит на того, у кого лицо чистое, и решит, что его лицо тоже чистое. А тот, у кого лицо чистое, посмотрит на того, у кого лицо грязное, решит, что сам тоже испачкался, и пойдёт умываться.

 

— Хитро придумано! — восхитился гость. — А ну-ка, ребе, дайте мне ещё один тест!

 

— Хорошо, юноша. Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдёт умываться?

 

— Но мы уже выяснили — тот, у кого лицо чистое!

 

— Неправильно. Оба пойдут умываться. Подумай логически: тот, у кого чистое лицо, посмотрит на того, у кого лицо грязное, и решит, что его лицо тоже грязное. А тот, у кого лицо грязное, увидит, что второй пошёл умываться, поймёт, что у него грязное лицо, и тоже пойдёт умываться.

 

— Я об этом не подумал! Поразительно — я допустил логическую ошибку! Ребе, давайте ещё один тест!

 

— Ладно. Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдёт умываться?

 

— Ну… Оба пойдут умываться.

 

— Неправильно. Умываться не пойдёт ни один из них. Подумай логически: тот, у кого лицо грязное, посмотрит на того, у кого лицо чистое, и не пойдёт умываться. А тот, у кого лицо чистое, увидит, что тот, у кого лицо грязное, не идёт умываться, поймёт, что его лицо чистое, и тоже не пойдёт умываться.

 

Молодой человек пришёл в отчаяние.

 

— Ну поверьте, я смогу учить Талмуд! Спросите что-нибудь другое!

 

— Ладно. Два человека спускаются по дымоходу…

 

— О Господи! Ни один из них не пойдёт умываться!!!

 

— Неправильно. Теперь ты убедился, что знания логики Сократа недостаточно, чтобы учить Талмуд? Скажи мне, как может быть такое, чтобы два человека спускались по одной и той же трубе, и один из них испачкал лицо, а другой — нет?! Неужели ты не понимаешь? Весь этот вопрос — бессмыслица, и если ты потратишь жизнь, отвечая на бессмысленные вопросы, то все твои ответы тоже будут лишены смысла!

 

 

 

Еврейская традиция не отвергает в принципе абстрактное мышление. Мудрецы стараются предусмотреть все возможные варианты, и ситуации, которые рассматриваются в Талмуде, иногда могут лежать в сфере маловероятного. Но сама изучаемая проблема всегда должна иметь конкретный смысл и прочную опору в реальной жизни.

[Бомж 13]

Однажды поросёнок решил перейти на другой берег реки, так как увидел там огромную компостную кучу, которая уже давно была предметом его мечтаний. Подойдя к реке, он засомневался, сможет ли он перейти её вброд.

 

— Интересно, глубока ли река? — произнёс он вслух.

 

— Нет, не глубока, — ответил крот, который услышал его вопрос и понял, что хочет сделать поросёнок.

 

— Ты уверен? — уточнил поросёнок.

 

— Конечно!

 

Ободрённый поросёнок побежал в воду и чуть не утонул, потому что дно у берега резко уходило вниз. Еле выбравшись из воды, он в гневе набросился на крота.

 

— Странно, — сказал крот, — уткам всегда вода была только по грудь.

[Бомж 13]

Даосская притча

 

Однажды молодой воин клана «Ветви дерева» пришёл за советом к Птице — Хранительнице Чёрного Камня.

 

— О, священная Каменная Птица, — сказал воин после традиционного ритуала приветствия, — пришло время жениться, а я не знаю, как выбрать себе подругу жизни. Научи меня, как это сделать.

 

— Время никогда не приходит само — его выбирают, — ответила Птица. — А что касается жены, то прежде чем сделать выбор, послушай-ка притчу.

 

Случилось так, что в одном селении жили два воина и оба они были женаты. Сварливая и некрасивая женщина была замужем за мудрым и опытным воином, а молодому человеку, лишь недавно познавшему путь меча, досталась жена красивая да ласковая. Как-то друзья отправились в поход по делам службы и разговорились в пути.

 

— Почему ты женился на такой сварливой и некрасивой женщине? — спросил молодой воин своего старшего товарища.

 

— Она верна и трудолюбива, — ответил тот, — но не это является главной причиной моего выбора…

 

Вдруг на дороге, по которой ехали воины, появилась толпа оборванцев, которые принялись осыпать друзей бранными словами и такими обидными прозвищами, что молодой воин не выдержал и бросился на них, обнажив меч. Оборванцы ловко набросили на него сеть и, если бы не помощь старшего товарища, молодому воину пришлось бы худо.

 

Обратил старший воин разбойников в бегство и сказал:

 

— Когда-то я был таким же обидчивым, как ты, и не мог владеть порывами души, однако, годы жизни с моей женой укрепили мой дух и исправили этот недостаток.

 

Вечером, когда друзья расположились на ночлег, молодой воин загрустил по своей красивой жене и сказал об этом приятелю, на что он ответил так:

 

— Воин чаще бывает в походах, чем дома, и очень тяжело тому, кто грустит о домашнем уюте и ласковой жене. Это ещё одна причина, по которой я сделал такой выбор спутницы жизни…

 

Долго ещё рассказывала Хранительница Чёрного Камня длинную притчу о двух друзьях и их жёнах, но молодой воин клана «Ветви дерева» уже знал ответ на свой вопрос и слушал Птицу лишь потому, что ценил чужую мудрость и не жалел времени для учения.

[Бомж 13]

Жила на свете одна маленькая, но уже всем недовольная девочка. Всё-то у неё было совсем не так, как она того хотела. И игрушек мало, и подарки ей дарят не те, и мальчик хорошенький за косички дёргает совсем другую девочку… Каждый день девочка мечтала, что однажды встретит она волшебницу, которая превратит жизнь девочки в сказку.

 

И вот однажды пришла к ней волшебница и сказала, что исполнит любое её желание. Девочка сперва очень обрадовалась, но потом задумалась: желаний у неё было много, и все они были важны для маленькой девочки. Девочка очень долго думала, не в силах выбрать всего одно. Тогда добрая волшебница сказала, что дарит девочке по исполнению одного желания в день. Ещё больше обрадовалась девочка: теперь все её мечты сбудутся. Она тепло поблагодарила добрую волшебницу и скорее побежала домой.

 

С этого дня каждое утро она ждала с радостью и воодушевлением: ведь исполнится ещё одна мечта маленькой девочки.

 

Шли дни, исполнялись мечты… Но очень скоро девочка поняла, что исполнение желаний не дарит ей той радости и счастья, на которые она рассчитывала. Многие желания приносили девочке разочарования, а некоторые даже боль. Почти каждая мечта оказывалась пустым капризом маленькой девочки. Получив желаемое, она вдруг понимала, что хотела совсем не этого.

 

Девочка становилась всё печальней и грустнее день ото дня, исполнение желаний не приносило никакой радости. А вскоре, она стала замечать, что боится своих желаний.

 

Тогда девочка пошла к доброй волшебнице и попросила её забрать обратно свой страшный дар. Она боялась жить, боялась просыпаться каждый день, ожидая неизбежного исполнения очередной прихоти. Плача, она просила волшебницу, об исполнении всего одного её желания: чтобы жить, как раньше и радоваться жизни. И чтобы множество прихотей оставались лишь желаниями, из которых она сама выберет, что захочет воплотить в своей жизни.

 

Добрая волшебница пожалела маленькую девочку, махнула волшебной палочкой, и пропала. А девочка, счастливая, побежала домой. Она знала, что теперь будет безропотно и трудолюбиво идти к своей одной большой заветной мечте, не размениваясь на сиюминутные, на самом деле совсем ненужные, прихоти.

[Бомж 13]

Христианская притча

 

Одна из сестёр Шамординской обители за невольный проступок получила от настоятельницы строгий выговор. Сестра попыталась было объяснить причину своей повинности, но разгневанная начальница не хотела ничего слушать и тут же при всех пригрозила поставить её на поклоны. Больно и обидно стало шамординской насельнице. Однако она подавила в себе самолюбие, замолчала и смиренно попросила прощения у настоятельницы.

 

Придя к себе в келью, сестра вдруг вместо стыда и смущения ощутила в своём сердце неизъяснимую радость. Вечером того же дня она сообщила о всём случившемся преподобному Амвросию Оптинскому, который, выслушав её рассказ, сказал:

 

— Этот случай промыслителен. Помни его. Господь захотел показать тебе, как сладок плод смирения, чтобы ты, ощутив его, всегда понуждала себя к смирению: сначала к внешнему, а затем и к внутреннему. Когда человек понуждает себя смиряться, Господь утешает его внутренне, и это-то и есть та благодать, которую Бог даёт смиренным. Самооправдание только кажется облегчающим средством, а на самом деле приносит в душу мрак и смущение.

[Бомж 13]

Индийская притча

 

Желая использовать священную историю о Пандавах в своих мирских целях, султан Дели Танешах пригласил как-то к своему двору восьмерых известных поэтов из Виджайянагара. Им предложили продекламировать выдающиеся эпизоды Махабхараты. Они сделали это в прекрасной и чарующей манере. Выслушав историю о Пандавах, султан высказал пожелание, чтобы они написали новый эпос, в котором он будет представлен как Дхармараджа, старший из Пандавов, а его любимые министры — как остальные братья-Пандавы, враги же его будут фигурировать как Кауравы. Другими словами, он попросил поэтов написать «Танешах-Бхарату» — поэму о себе самом. Поэты были совсем не склонны сочинять подобный эпос и обсуждали между собой, что же им предпринять в этой ситуации.

 

Среди них был поэт по имени Тенали Рамакришна, человек умный и сообразительный. Он вышел вперёд и сказал, что берёт на себя сочинение этой поэмы. Он задумал преподать урок Танешаху. А тот велел ему написать поэму за неделю. Неделя подходила к концу, а Рамакришна даже и не начинал писать. Другие поэты испугались, что Танешах накажет их.

 

К концу условленного срока Рамакришна взял с собой несколько листов бумаги и отправился к султану, который пригласил своих друзей слушать великое творение. Танешах спросил Рамакришну, завершил ли он уже Бхарату, и Рамакришна сказал, что она почти закончена, но у него есть небольшие сомнения, которые мог бы рассеять Танешах. Тот спросил, какие же это сомнения. Рамакришна ответил, что не решается высказать их при публике, а хотел бы обсудить их с глазу на глаз. Они уединились, и Рамакришна сказал, что ему не совсем ясно, кто подойдёт на роль Драупади. Ведь она была женой всех пяти братьев-Пандавов, а, следовательно, и в новом эпосе должна играть подобную роль. А это значит, что жена Танешаха будет также и женой его министров. Рамакришна спросил, согласен ли султан отвести эту роль своей супруге. Это совсем не понравилось Танешаху, и он сказал, что не видит необходимости сочинять новую Бхарату. Вручив Рамакришне подарки, он велел ему удалиться, и как можно скорее.

[Бомж 13]

Притча про Насреддина

 

Однажды Мулла встретил на базаре человека, продававшего попугая и спросил:

 

— Что это такое?

 

— Попугай, — ответили ему.

 

— Сколько он стоит?

 

— Пятьдесят монет.

 

Мулла, ни слова не говоря, вернулся домой, поймал индюшку и принёс на базар.

 

— Мулла, — спросили его, — сколько ты хочешь за свою индюшку?

 

— Пятьсот монет.

 

— Ай, Мулла, — стали его урезонивать, — ты с ума сошёл, что ли? Разве индюшка может столько стоить?

 

Мулла указал на продавца попугая:

 

— Он продаёт такую маленькую птичку за пятьдесят, вы же ничего не говорите, а я оценил в пятьсот монет индюшку величиной с целого барана, и вы меня ещё упрекаете. Разве моя индюшка не в тридцать раз больше этого попугая?

 

— Но ведь это попугай, Мулла, — сказал один из присутствующих.

 

— Ну так что, а это — индюшка.

 

— Да, но попугай умеет говорить, как проповедник.

 

— Ну и что! Индюшка же всегда погружена в думы, как учёный. Что же, по-вашему, лучше?

[Бомж 13]

Один человек собрался в дорогу. С набитым рюкзаком он вышел из дома.

 

Его путь проходил по известным ему местам, среди буйных и плодоносящих садов. Он шёл и наслаждался видом вокруг, срывая по пути фрукты и ягоды.

 

Но вскоре дорога пошла в гору. Путешественник обрадовался: он взберётся на самую вершину и увидит весь мир.

 

По мере продвижения вверх, садов и огородов становилось всё меньше и меньше, вокруг были одни камни. Путешественник стал уставать, и всё чаще останавливался на привал, постепенно опустошая свой рюкзак, в котором ещё оставался провиант.

 

Но вот, после очередного отрезка пути, он присел на камень, чтобы отдохнуть и подкрепиться и заметил, что его запасы иссякли. До вершины было ещё очень далеко и его цель — увидеть весь мир — ещё не достигнута. Но, посмотрев назад, путешественник увидел у подножья горы огромную долину, полную садов, озёр и цветущих лугов.

 

Сидя на голых камнях, вдали от всей этой красоты, которую он покинул, путешественник заплакал.

[Бомж 13]

Христианская притча в изложении Константина Филатова

 

Некий воин, придя к мудрецу, застал его за чтением Священного Писания и спросил:

 

— Зачем перечитываешь то, что читал уже множество раз?

 

И услышал в ответ:

 

— А зачем ты ныне желаешь пищи себе, если ел вчера?

 

— Я ем для того, чтобы жить и служить государю, — отвечал воин.

 

— Так и я читаю Слово Божие для того, чтобы жить вечно и служить Господу, — сказал мудрец. — Как тело ежедневно требует пищи, так и душа нуждается в пище духовной, но самые совершенные слова о Боге наименее доступны пониманию. Умирает тело, разлучаясь с душой, гибнет душа, разлучаясь с Господом, и только Божия благодать умных делает мудрыми, а сильных непобедимыми.

[Бомж 13]

Жил на свете бедняк, у которого не было ничего за душой. Приснилось ему, будто у него шестьдесят овец и он хочет их продать. Подошёл какой-то человек и предложил за каждую овцу по пяти кирманеули (мелкая серебряная монета). Хозяин овец запросил по шести. В то время как они торговались, бедняк проснулся, им овладело раскаяние. Он снова закрыл глаза и протянул руку купцу.

 

— Давай по два кирманеули, и я уступлю тебе овец, — сказал он.

[Бомж 13]

Притча неизвестного происхождения

 

По широкой безлюдной стране путешествовал человек с рюкзаком за плечами. После многочасового перехода — а солнце уже высоко, и путник начал испытывать жажду — он увидел на горизонте ферму. «Слава Богу, — подумал он, — наконец-то снова человек в этой пустыне. Зайду к нему, попрошу попить, а потом мы, может быть, сядем на веранде и побеседуем, прежде чем я отправлюсь дальше». И в его воображении возникли картины того, как это будет прекрасно.

 

Но, подойдя ближе, он увидел, что фермер работает в саду перед домом, и у него возникли первые сомнения. «Возможно, он очень занят, — подумал путник. — Если я скажу, чего хочу, то буду ему в тягость; он может подумать, что я нахал». И приблизившись к воротам в сад, он лишь кивнул фермеру головой и прошёл мимо.

 

Фермер тоже заметил его ещё издали и очень обрадовался. «Слава Богу, — подумал он, — наконец-то снова человек в этой пустыне. Надеюсь, он ко мне зайдёт. Мы вместе чего-нибудь выпьем, а потом, может быть, посидим на веранде и побеседуем, прежде чем он снова отправится в путь». И пошёл в дом, чтобы охладить напитки. Но, увидев, что незнакомец приближается, засомневался и он: «Он наверняка торопится. Если я скажу ему, чего хочу, то буду ему в тягость; он может подумать, что я ему навязываюсь. Но, может быть, он хочет пить и сам захочет зайти. Пойду-ка я лучше в сад и сделаю вид, что работаю. Там он наверняка меня увидит, и коли он действительно хочет зайти, то он об этом скажет». И когда другой лишь кивнул ему головой и пошёл своей дорогой, он сказал себе: «Как жаль!»

 

А незнакомец шёл тем временем дальше. Солнце поднималось ещё выше, его жажда становилась ещё сильнее. Прошёл не один час, прежде чем он снова увидел на горизонте ферму. Он сказал себе: «На этот раз я зайду к фермеру, даже если буду ему в тягость. Я измучен жаждой, мне просто необходимо попить».

 

Фермер тоже заметил его ещё издали и подумал: «Надеюсь, он ко мне не зайдёт. Этого мне ещё не хватало. У меня слишком много работы, чтобы ещё и другими заниматься». И продолжал работать, не поднимая головы.

 

Но незнакомец увидел его в поле, подошёл и сказал:

 

— Я измучен жаждой. Пожалуйста, дай мне попить.

 

Фермер подумал: «Я не могу ему отказать, я же человек, в конце концов». Он привёл его к дому и вынес попить. Незнакомец сказал:

 

— Я любовался твоим садом. Сразу видно, здесь поработал человек, любящий растения и знающий, что им нужно.

 

Фермер ответил:

 

— Вижу, и ты кое-что в этом смыслишь.

 

Они уселись и ещё долго беседовали. Наконец, незнакомец встал и сказал:

 

— Теперь мне пора.

 

Но фермер стал возражать:

 

— Солнце уже садится. Переночуй у меня, тогда мы ещё посидим на веранде и поговорим, а завтра ты снова отправишься в путь.

 

И незнакомец согласился.

 

Вечером они сидели на веранде, и огромная страна лежала перед ними, словно преображённая поздним светом. Когда совсем стемнело, незнакомец стал рассказывать, как изменился для него мир с тех пор, как он заметил, что его на каждом шагу сопровождает некто другой. Сначала он не поверил, что рядом с ним постоянно шёл кто-то другой, что, когда останавливался он, стоял и другой, а когда он отправлялся в путь, вместе с ним поднимался другой. Прошло время, прежде чем он понял, кто он, этот его спутник.

 

— Мой постоянный спутник, — сказал он, — это моя смерть. Я так к ней привык, что больше без неё не могу. Она — мой самый верный, самый лучший друг. Если я не знаю, что правильно и что делать дальше, я ненадолго замираю и прошу её дать мне ответ. Я предаюсь ей целиком, я как бы открываюсь ей весь; я знаю, она там, а я здесь. И не привязываясь ни к каким желаниям, я жду, что от неё придёт указание. Если я собран, если я смело смотрю ей в лицо, то через какое-то время мне приходит от неё слово, будто молния озаряет то, что находилось в темноте, и мне становится ясно.

 

Фермеру были чужды эти речи, и он долго молча смотрел в ночь. Потом и он увидел того, кто всегда шёл рядом с ним — свою смерть, — и склонился перед ней. И ему показалось, будто всё, что ещё оставалось ему от жизни, преобразилось, став драгоценным, как любовь, которая знает о прощании, и, как любовь, до краёв полным.

 

На следующее утро за завтраком фермер сказал:

 

— Пусть ты уходишь, но у меня остаётся друг.

 

Затем они вышли из дома и подали друг другу руки. Незнакомец пошёл своей дорогой, а фермер отправился на своё поле.

[Бомж 13]

Жили два брата. Один брат был успешным человеком, достигшим известности своими благими делами. Другой брат был убийцей.

 

Перед судом над вторым братом группа журналистов обступила его, и один задал вопрос:

 

— Как получилось, что вы стали преступником?

 

— У меня было тяжёлое детство. Мой отец пил, избивал мою мать и меня. Кем же ещё я мог стать?

 

В это время несколько журналистов обступили первого брата, и один спросил:

 

— Вы известны своими достижениями; как получилось, что вы добились всего этого?

 

— У меня было тяжёлое детство. Мой отец пил, избивал мою мать и меня. Кем же ещё я мог стать?

[Бомж 13]

Суфийская притча

 

Некий знаменитый, всеми уважаемый и влиятельный купец пришёл к Бахауддину Накшбанди. Он сказал на открытом собрании:

 

— Я пришёл, чтобы отдать себя в твоё распоряжение и в распоряжение твоего Учения. Я прошу принять меня в ученики.

 

Бахауддин спросил его:

 

—Почему ты считаешь, что способен получить пользу от Учения?

 

Купец ответил:

 

— Всё, что я знал и любил в поэзии и учениях древних, что запечатлено в их книгах, я нахожу в тебе. Всё, что другие суфийские учителя проповедуют, рассказывают и передают от мудрых, я фактически нахожу в тебе в полноте и совершенстве, которого не встречаю в них. Я рассматриваю тебя как равного среди равных с Великими, потому что я могу ощущать в тебе и во всём, что тебя окружает, аромат Истины.

 

Бахауддин велел этому человеку уйти, сказав, что он сообщит ему своё решение относительно того, можно ли его принять, в должное время. Через шесть месяцев Бахауддин призвал купца к себе и спросил:

 

— Готов ли ты публично вступить со мной в обмен мнениями?

 

Тот ответил:

 

— Да, с любовью и охотой.

 

Во время утренней встречи Бахауддин вызвал этого человека из круга слушателей и велел ему сесть рядом с собой. Слушателям он сказал:

 

— Это такой-то и такой-то, всем известный король купцов этого города. Шесть месяцев назад он пришёл сюда, считая, что может уловить аромат Истины во всём, что меня окружает.

 

Купец сказал:

 

— Этот период испытания и отделения, эти шесть месяцев без возможности взглянуть хоть мельком на Учителя, это изгнание заставило меня ещё более глубоко погрузиться в классику для того, чтобы я мог, по крайней мере, сохранить хоть какие-нибудь отношения с тем, кому я хочу служить, — с самим Бахауддином Эль Шахом, совершенно идентичным с Великими.

 

Бахауддин сказал:

 

— Шесть месяцев прошло с тех пор, как ты был здесь в последний раз; ты работал в своей лавке и ты изучал жизни великих суфиев. Ты, однако, мог бы изучать меня, раз ты рассматриваешь меня как явно равного Знающим прошлого, потому что каждую неделю я дважды бывал в твоей лавке. За прошедшие шесть месяцев, в течение которых мы не были в контакте, я сорок восемь раз побывал в твоей лавке. Во многих случаях при этом мы разговаривали с тобой, так как я делал кое-какие закупки или продавал что-нибудь. Из-за товаров и из-за простой смены внешности ты не узнал меня, где же здесь ощущение «аромата Истины»?

 

Купец молчал. Бахауддин продолжал:

 

— Когда ты подходишь близко к человеку, которого другие зовут Бахауддин, ты можешь ощущать, что он есть Истина. Когда же ты встречаешь человека, который называет себя купцом Хвадже Алави (один из псевдонимов Бахауддина), ты не можешь различить аромат Истины в том, что окружает Алави. Ты ощутимо находишь в Накшбанде только то, что другие проповедуют, не имея этого сами. В Алави ты не находишь того, чем являются мудрые, но чем они не кажутся. Стихи и учения, о которых ты говорил, — это лишь внешние проявления. Ты питаешься внешними проявлениями — прошу тебя, не давай этому имя духовности.

[Бомж 13]

Еврейская притча

 

Весь мир был потрясён и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал царь лучшего живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить облик его. Когда художник возвратился, царь собрал всех мудрецов своих, искусных в науке физиогномики, и предложил им по облику определить характер Моисея, свойства, наклонности, привычки, и в чём таится чудесная сила его.

 

— Государь! — ответили мудрецы. — Облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержимому властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете.

 

Возмутили царя эти слова.

 

— Как! — воскликнул он. — Возможно ли, чтобы таким был человек, дивные подвиги которого гремят по всему миру?!

 

Пошёл спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что натура Моисея определена ими по этому изображению безошибочно.

 

Мудрый царь Арабистана решил сам узнать, кто из спорящих прав, и лично отправился в стан Израилев.

 

При первом же взгляде царь убедился, что облик Моисея изображён художником безукоризненно. Войдя в шатёр человека Божьего, преклонил царь колено, поклонился до земли и рассказал о споре между художником и мудрецами.

 

— Сначала, прежде чем я увидел твоё лицо, — сказал царь, — я подумал: должно быть, художник плохо написал облик твой, ибо мудрецы мои в науке физиогномики люди весьма опытные. Ныне же убеждаюсь, что это люди совершенно ничтожные и что суетна и ничтожна мудрость их.

 

— Нет, — ответил Моисей, — это не так: и художник, и физиономисты — люди весьма искусные; и тот, и другие правы. Да будет ведомо тебе, что все пороки, о которых говорили мудрецы, действительно присущи мне были от природы, и, быть может, ещё и в большей степени, нежели это определено ими по облику моему. Но долгими и напряжёнными усилиями воли боролся я с пороками моими, пересиливал и подавлял их в себе, пока всё противоположное им не стало второй натурой моей. И в этом — высшая гордость моя.

[Бомж 13]

Христианская притча

 

Однажды монахи разговаривали о смирении. Один из знатных граждан города Газы, слыша слова, что чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным, удивлялся и говорил:

 

— Как это может быть?

 

И, не понимая, хотел узнать, что значат эти слова. Один монах сказал ему:

 

— Именитый господин, скажи мне, кем ты считаешь себя в своём городе?

 

Он отвечал:

 

— Считаю себя великим и первым в городе.

 

— Если же ты пойдёшь в Кесарию, то кем будешь считать себя там?

 

— Последним из тамошних вельмож.

 

— Если же ты отправишься в Антиохию, кем ты будешь там себя считать?

 

— Там буду считать себя одним из простолюдинов.

 

— Если же пойдёшь в Константинополь и приблизишься к царю, то там кем ты станешь считать себя?

 

— Почти нищим.

 

— Вот так и святые, — сказал монах, — чем больше приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Ибо Авраам, когда увидел Господа, назвал себя землёю и пеплом.

[Бомж 13]

Историческая притча

 

Наполеон бежал с Эльбы и высадился на побережье Франции. Одна столичная газета завопила:

 

— Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан!

 

Наполеон, собрав сторонников, взял первый город.

 

— Людоед идёт к Грассу! — предупредила газета.

 

Наполеон продолжал успешно продвигаться. Газета известила:

 

— Узурпатор вошёл в Гренобль!

 

Наполеон приближался к Парижу, а значит, и к редакции газеты:

 

— Бонапарт занял Лион…

 

Наполеон ещё больше приблизился к газете:

 

— Наполеон приближается к Фонте*ло!

 

И, наконец, когда до столицы осталось рукой подать, газета известила своих читателей:

 

— Его Императорское Величество ожидается сегодня в своём верном Париже!

[Бомж 13]

Христианская притча

 

Некогда знатный воевода, обуянный жаждой власти, поднял бунт против законного царя своего. И втайне послал он письма к известным ему царским недоброжелателям, подстрекая их к мятежу. Но вскоре воевода был убит разгневанными воинами, заговор раскрыт, а тайный гонец схвачен, и связка писем доставлена царю. И приказал царь тут же сжечь те письма не распечатывая и отвечал на вопросы удивлённых вельмож:

 

— Не хочу я искушать свою душу знанием имён недругов моих, чтобы не возненавидеть против воли своей тех, кто хотя и не любят меня, но не повинны в совершении преступлений.

[Бомж 13]

Вулкан

 

На цветущей равнине стоял вулкан. Головой он упирался в небо, у подножия его цвели разные травы, росли плодоносящие деревья, текли прозрачные реки. В травах жили насекомые, в лесах — птицы и животные, в реках — рыбы. И во всём царила жизнь. Только он стоял величественный и безжизненный. Всегда он смотрел на благоухание и благозвучие, кипящее у его ног равнодушно, но однажды самость возмутила его спокойствие своими речами.

 

— Это ты — создатель и благодетель этой цветущей жизни, — шепнула она.

 

— Ты — Бог, и тебе должны посвящать свои песни-прославления и травы, и деревья, и реки, — твердила гордыня.

 

— В шёпоте-шуме своём они должны прославлять тебя. Это тебе должны посвящать свои трели птицы, свои возгласы — животные, своё многоговорящее молчание — рыбы, благодарящие тебя за жизнь, которую ты им даёшь. Ты трудишься на них, отдавая своё тепло, свою энергию, себя, наконец, чтобы они не просто жили, а радовались и наслаждались счастьем. Они же забыли источник своего счастья. Травы цветут, деревья растут, реки текут, не задумываясь, кто совершает благодеяния для них. Ты — Бог, — кричала самость внутри вулкана, — и всё должно быть посвящено тебе! Даже их ничтожная жизнь!

 

Так твердила гордыня с утра до вечера, с вечера до утра, и всё громче и громче звучал её голос и уже не просто звучал, а рокотал внутри, возбуждая все внутренние силы, которые так долго спали и бездействовали. Всё внутри вулкана уже бурлило, клокотало, горело огнём зависти и неутолимой страсти самовозвеличивания. И вдруг, когда весь он закипел лавой негодования, порождённой собственной самостью, он зарокотал страшными возгласами:

 

— Я — Бог! И вы всё должны посвятить мне: и цветение ваше, и благоухание ваше, и плоды ваши, и пение ваше, и чистоту вашу, и саму жизнь вашу! Вы должны не только признать величие моё, но и разнести по всему миру весть о божественном происхождении моем, чтобы весь мир разостлался у подножия моего и возвеличивал меня всегда, везде и во всём. И воссияю я, как солнце, ибо я есть источник света! Жалкие травки и насекомые, безобразные древки и птахи, ничтожные болотца и твари, вы ничто перед величием моим, могуществом моим и силой моей! Чтобы жизнь ваша была по-прежнему прекрасна, признайте меня Богом и покоритесь мне, чтобы я вечно наслаждался славой и гордился божественностью своей.

 

Но жалкие травы и насекомые, деревья и птицы, реки и рыбы ответили:

 

— Сила твоя в безумстве, а не в разуме, и не быть тебе Богом, ибо Бог не требует поклонения себе и прославления себя, потому что, даруя нам красоту, он высшую красоту прославляет; даруя нам свою любовь, он высшую любовь возвеличивает; даруя нам жизнь, он великую жизнь сотворяет. И живём мы под его светом, его светом питаемся, а свет души своей ему излучаем.

 

И услышав такой дерзкий ответ, взорвался от страшной злобы Вулкан и изрыгнул из гортани своей чёрный пепел ненависти, расплескал лаву злости, выпустил из своей разгневанной души смерч зависти. Травы и деревья сгорели, реки закипели, птицы и животные закончили своё существование. Вокруг всё кипело лавой, засыпалось пеплом и оглушалось от страшного рыка. А когда вулкан остыл, пришёл в себя, он взглянул на мёртвую окрестность, которой себя окружил, и похолодел от ужаса. Окаменевшая пустыня окружала его, ветер носил пепел, поднимая его к самому небу, и небо было чёрным и зловещим. Он взглянул на себя и увидел тело своё в страшных ранах-трещинах, которые ныли от незнакомой доселе боли. И пустошь царила кругом. Страшная, безликая пустошь. Она давила, душила и жгла. И тишина звенела так, что дрожало обессиленное, истощённое тело Вулкана.

 

Он понял, что это смерть, ибо не может быть жизни в мёртвой пустыне. И осознал Вулкан: «Это гордыня и самость разрушили меня, это они, воспользовавшись слабостью моей, ввергли меня в пучину безжалостной смерти. Как я жалок, ничтожен и безобразен перед глазами жизни, потому и лишён её навечно. Время сотрёт меня с памяти земли и ничего не останется от меня во славу жизни. Как жестоко я наказан за одно-единственное желание — быть Богом».

 

— Не быть смертному Богом. Не стать алчному лучезарным. Не иметь завистливому имени своего, ибо сама же зависть поглотит его, — шепнул ему чей-то тихий голос внутри, но он был такой тихий, что Вулкан так и не понял, то ли это было на самом деле, то ли ему послышалось. И Вулкану захотелось побыстрее исчезнуть, чтобы грешную душу его не терзали вечные видения разрушения. Но судьба такова, что не даёт она покоя очернившей себя душе, которая будет вечно созерцать деяния свои и мучаться в огне совести своей.

 

Так бесславно заканчивают те, кто живёт во славу свою, а не во имя великой общей жизни.

[Бомж 13]

Христианская притча

 

Брат Иоанн думал: «Я хочу быть похожим на ангелов. Они ничего не делают, кроме созерцания великолепия Бога». И в ту же ночь он оставил монастырь в Сцете и отправился в пустыню.

 

Неделю спустя он вернулся в монастырь. Брат в воротах услышал его стук, и спросил, кто это.

 

— Это Брат Иоанн. Я голоден.

 

— Этого не может быть, — сказал привратник. — Брат Иоанн в пустыне, он превращает себя в ангела. Он больше не чувствует голод, и ему больше не нужно работать, чтобы прокормить себя.

 

— Прости мою гордость, — сказал брат Иоанн. — Ангелы помогают людям. Это их работа, и вот почему они созерцают великолепие Бога. Я могу созерцать то же великолепие в моей ежедневной работе.

 

После этих слов смиренности брат открыл ворота.

[Бомж 13]

Однажды ученик спросил учителя:

 

— Скажи мне, что такое свобода?

 

— Какая свобода? — спросил его учитель. — Первая свобода — это глупость. Она подобна коню, который с громким ржаньем сбрасывает седока. Но тем крепче хватку он потом почувствует. Вторая свобода — это раскаяние. Оно подобно штурману, который после кораблекрушения остается на обломках, вместо того, чтоб сесть в спасательную шлюпку. Третья свобода — это понимание. Оно приходит после глупости и после раскаяния. Оно подобно былинке, которая, качаясь на ветру, стоит, поскольку уступает там, где слаба.

 

Ученик спросил:

 

— И это все?

 

На что учитель ответил:

 

— Иные полагают, что сами ищут истину своей души. Но это думает с их помощью и ищет большая душа. Как природа, она может позволить себе огромное число ошибок, ибо она без устали меняет оплошавших игроков на новых. Однако тому, кто позволяет думать ей, она предоставляет иногда определенную свободу действий и, как река пловца, который с течением не спорит, выносит всеми силами на берег.

[Бомж 13]

Как-то Учитель с Учеником шли просёлочной дорогой. Видят — навстречу им идёт, чертыхаясь человек, весь взбудораженный, чуть не плачет.

 

— Что случилось, друг мой? — спрашивает Учитель.

 

— Да меня только что какой-то негодяй оскорбил последними словами и, причём, зазря! Что я ему такого сделал?

 

— Он не мог тебя оскорбить, — ответил Учитель.

 

— Как же не мог, если оскорбил! — Удивился прохожий. — Ты ведь его даже не знаешь, да и меня видишь впервые. Как ты можешь такое утверждать?

 

Учитель отошёл на несколько шагов, высматривая что-то на земле, потом нагнулся, поднял что-то и подошёл к человеку, протянув найденное в зажатом кулаке:

 

— Возьми, это тебе обязательно поможет.

 

Тот машинально взял предложенное, но, увидев, что это жук, испугался и выбросил насекомое:

 

— Что это значит? — возмутился прохожий.

 

— Извини, друг, я не хотел тебя испугать. Но вот у моего Ученика точно есть то, что тебе нужно.

 

И, обратившись к Ученику, сказал:

 

— Дай этому достойному господину то, что мы нашли, когда отдыхали в саду.

 

— Что это? — насторожился прохожий. — Если ещё какая-то гадость, я не возьму!

 

Ученик развязал котомку и достал яблоко. Прохожий озадаченно посмотрел на красивый и сочный плод и, убедившись, что никакого подвоха нет, поблагодарил, но брать не стал.

 

— Почему же ты не берёшь? — поинтересовался Учитель. — А жука взял!

 

— Жука я взял непроизвольно. Я ведь не знал, что ты мне даёшь! А яблоко мне просто не нужно.

 

— Вот так и в жизни: часто мы принимаем то, что нам не нужно и даже противно просто так, не задумываясь. Нам дают — мы берём. Но между «давать» и «дать» есть существенная разница. Я могу что-то тебе давать, но пока ты это не примешь, моё действие останется не совершённым: я даю — ты не берёшь. Но если я тебе даю, и ты это принимаешь — моё действие становится совершённым: я дал — ты взял. Я не могу тебе дать что-то, пока ты это «что-то» не примешь! Я могу давать, но «дать» — это действие, зависящее от нас обоих — в равной мере. Если кто-то оскорбляет тебя, ты имеешь выбор: принять его оскорбления (чаще всего мы это делаем, не задумываясь) и обидеться, либо просто не принимать их, осознавая, что это тебе не нужно. Вот почему я и сказал, что тот человек не мог тебя оскорбить — он тебя оскорблял, но ты «помог» ему оскорбить себя, приняв обидные слова!

[Бомж 13]

Два путника поднимались в гору, неся равную поклажу на своих плечах. Подъём был крутой, и идти было тяжело.

 

Один путник начал уставать, второй взял часть его поклажи, чтобы облегчить ему путь. Но усталость снова одолевала путника. Второй взял ещё часть поклажи, но и это не облегчило путь первому. Второй забрал у первого всё, что отягощало его, но и это не спасло. Первый путник начал присаживаться, чтобы отдохнуть. Второй всё шёл и шёл, не торопясь, вверх, а первый сидел и молился Богу, прося у него силы и облегчения пути. Он молился утром, в обед отдыхал, потому что нещадно палило солнце, а вечером ложился спать, потому что сон смыкал глаза. Второй скрылся уже из виду, а первый всё просил сил и отдыхал, чтобы преодолеть подъём.

 

Через время он увидел спускающегося с горы человека, сияющего в лучезарном свете. Когда тот поравнялся с ним, путник, оставшийся внизу, прервал молитву и взглянул в глаза идущему. Он увидел, что у этого святого знакомый лик.

 

— Не ты ли поднимался со мной в гору? — спросил он.

 

— Я.

 

— Не ты ли нёс мою поклажу?

 

— Я.

 

— Почему ты так быстро достиг вершины?

 

— Потому что я больше шёл, чем отдыхал.

 

— А почему ты сияешь, как святой?

 

— Потому что там много света, и каждый, кто погружается в него, становится лучезарным.

 

— Я тоже хочу быть святым и лучезарным, тоже хочу излучать свет. И оставшийся у подножия путник попытался встать, но не смог. Слабость сковала его тело. И тогда он бросил упрёк Богу:

 

— Ты безжалостен к тем, кто без устали молится тебе, но помогаешь тому, кто идёт к тебе, не останавливаясь даже для молитвы. Ты даёшь свет идущему, оставляя во тьме молящегося. Ты несправедлив!

 

И тут же услышал глас Божий:

 

— Я никого не наказываю и никого не награждаю. Кто достигает обители моей, тот награждает себя сам. Только тот, кто трудится, видит результаты своего труда. Пусть вера в меня постоянной молитвой будет в каждом сердце. Пусть сердце произносит молитву, а человек трудится. Тогда и соединится высшее с низшим и победит гармония великий хаос.