Великая тайна монополии на канабис

[matanuska 426]

 

Некоторые очень влиятельные люди пытаются загнать в угол рынок легальной марихуаны и превратить свою компанию в "Monsanto" канабиса. Кто они такие? И можно ли их остановить?

 

Поиск скрытых сил, которые вскоре могли бы контролировать марихуановую промышленность, начался, как и многие дикие путешествия, в Лас-Вегасе. Проходил крупнейший в году съезд бизесменов канабис индустрии - неделя разнообразных конференций. На одном из декадентских вечеров, в пентхаусе с люстрами и мебелью из темного дерева, мне случилось встретить человека похожего на фавна, прилизительно лет сорока с небольшим, названного в честь персонажа из Книги Джуглей: Маугли Холмс.

 

По выражению лица Холмса было ясно, что он встревожен чем-то, что большую часть года не давало ему спать по ночам. Он говорил тихо, но с такой искренней обеспокоенностью, что я решила выслушать его. Могла ли я представить тогда, что этот разговор отправит меня в многомесячный поиск неизвестной компании, потенциально стоящей сотни миллионов долларов? Компании с которой связаны известные ученые и мировые эксперты по каннабису? Мне предстоит попытка раскрыть дерзкий заговор, грозящий серьезными последствиями для одного из крупнейших сельскохозяйственных продуктов страны.

 

Повсюду вокруг нас бывшие наркоторговцы болтали с финансистами, передавая друг другу вейпы травкой. Каждый из них пытался убедить остальных в своем неординарном уме и таланте, а заодно и попытаться выудить немного полезной информации. Люди в этой комнате боролись за то, чтобы стать крупными игроками в индустрии марихуаны, которая разросталась все больше с каждым днем. Чувство неизбежности легализации скружила всем голову, но мало кто понимал, что самые большие испытания еще впереди. Холмс вытащил свой телефон и показал мне то, о чем он думал когда смотрел на массу этих людей, работающих с марихуаной: это была трехмерная визуализация, которую он создал для того, чтобы наглядно проиллюстрировать тысячи видов травки, которые сейчас присутствуют на рынке.

 

Оказалось, что мистер Холмс имел степень доктора философии, полученную Колумбийском университете и управлял лабораторией в Портленде, штат Орегон.Там он составлял генетическую карту каждого сорта марихуаны, который он только мог заполучить. Он указал на группу штаммов, которые по вкусу напоминают мандарин, а затем на те, которые обеспечивают успокаивающее высокое состояние без какой-либо умственной тревоги. Здесь были широко известные сорта, такие как Sour Diesel и Blue Dream, а также малоизвестные сорта, выведенные различными бридерами из подполья. Но все это изобилее данных о ДНК каннабиса, изображенных на этой "карте" - очень конкретный момент времени, момент, который, как полагал Холмс, скоро закончится. Эпоха кустарного производства марихуаны, возможно, уже достигла своего пика, и на ее смену подходила эпоха корпораций.

 

Заинтригованная, я встретилась с ним на следующий день, чтобы услышать больше подробностей. Первое, что он сказал, было: “Начинай нервничать”.

 

Холмс рассказал, что существует таинственная компания под названием BioTech Institute LLC, которая начала регистрировать патенты на разновидности каннабиса. Три патента им уже удалось заполучить, и еще несколько ждут своей очереди как в США, так и на международном уровне. И речь идет не об узких патентах на отдельные штаммы, как например Sour Diesel. Это патенты на изобретение, самая сильная защита интеллектуальной собственности, доступная в отрасли сельскохозяйственных культур. Такие патенты на продукцию сельского хозяйства настолько строги, что почти каждый, кто имеет дело с таким растением, может столкнуться с необходимостью платить лицензионные взносы: это касается не только фермеров и продавцов, но и любого, кто хочет разводить новые сорта или проводить исследования. Даже после того, как кто-то олачивает необходимые взносы, он не может использовать семена, произведенные растениями, которые он выращивает. Продажу семян правооблатель оставляет исключительно за собой.

 

Марихуана - это отрасль стоимостью более 40 миллиардов долларов, что делает ее второй по ценности культурой в США после кукурузы. И даже несмотря на то, что растение все еще запрещено федеральным законом, создается стойкое впечатление, будто тот, кто стоит за BioTech Institute, провел последние несколько лет за тайными маневрами, чтобы схватить за яйца каждого ученого, фермера и продавца травки. Таким образом, как только марихуана станет законной, все, что им нужно будет сделать - сильнее сжать руку. И деньги польются рекой.

 

Очень высокие ставки

 

"Что действительно очень странно - никто не знает, кто за этим стоит или когда они планируют применить то, что у них есть", - сказал Холмс. Еще хуже, патенты могут повлиять на возможности изучения терапевтического потенциала каннабиса. Со всеми другими культурами, от сои до моркови, введение патентов на полезные культуры привело к угрозе сокращения генетического разнообразия. Каждое растение содержит свою собственную смесь соединений. Некоторые штаммы подавляют ваш аппетит, а другие заставляют без остановки. Некоторые из них поднимают вас высоко, а некоторые приковывают вас к креслу. Многие сорта - обладают невероятными целебными свойствами. Исследования, к примеру на мышах показали, что соединения канабиноидов, с которыми мы лучше всего знакомы, могут делать все: от увеличения плотности костной ткани до сокращения опухолей. Но мы едва ли поцарапали поверхность на менее распространенных соединениях.

 

- Золотые рудники медицины, которые мы стараемся найти, находятся в случайных разновидностях, которые распространены вокруг, - сказал Холмс. Как и многие люди, он надеялся, что легализация приведет к клиническим испытаниям, чтобы доказать, все преимущества и потенциал марихуаны. Но он опасается, что одна компания, контролирующая доступ к такому большому количеству видов марихуаны, резко ограничит исследования. И учитывая, как долго вид мог быть незаконным и подпольным, было бы смешно утверждать, что все эти штаммы были действительно новыми, как требует того патентное право.

- Я хочу, чтобы кто-то оспорил патенты, доказал, что все эти штаммы существовали раньше. - Он моргнул и уставился на меня горящими глазами. Вот тут-то и началась его рекламная кампания. Оспаривание действительности патентов потребует сотрудничества людей со всех уголков мира марихуаны. У него была база данных по штаммам, его генетическая карта, но он не думал, что этого будет достаточно. Может быть, я помогу ему донести эту новость, чтобы больше людей знали о BioTech Institute?

 

Я не смогла ничего ответить. А потом, Холмс просто ушел. Это было безумие. Разве нет? С одной стороны, мне казалось что он либо выдумывал, либо преувеличивал рассказанное точно. Но с другой стороны, у меня появилось параноидальное ощущение того, что он прав и эти патенты действительно очень много значат. Я чувствовала себя обкуренной или околдованной. Но если то, что говорил Холмс, было правдой, то история весьма взрывоопасна.

 

Чтобы как-то расставить все по местам в своей голове, решила пройтись по коридору. Мне повстречалась моя знакомая, которая занимается серьезной медицинской работой. Когда я спросила ее о BioTech Institute, она ахнула и переслала мне по электронной почте письмо, которое циркулировало среди влиятельных в отрасли людей в течение уже пары месяцев. Это был анализ и объяснение попыток BioTech Institute захватить рынок марихуаны, письмо было написано специалистом в области генетики, Реджи Гаудино. Он подсчитал, что в совокупности все желаемые патенты компании будут стоить сотни миллионов долларов и в конечном итоге cмогут влиять на каждый штамм марихуаны, который в настоящее время выращивается. Каждый сорт.

 

Вернувшись из Вегаса, я старалась поднять на обсуждение эту историю с каждым человеком, кто как-то компетентен в этом вопросе, которого я встречала .Большинство из них понятия не имели, о чем я говорю. Но по-настоящему меня встревожили те, кто понимал о чем я. Глаза их расширялись. Голоса становились либо приглушенными, либо громкими и сердитыми. А общаясь на эту тему в интернете, моим приятелям вдруг понадобилось подтвердить, что переписка не для протокола. За четыре года наблюдения за рынком канабиса я никогда не сталкивалась с ситуацией, которая вызывала страх и ярость в сердцах стольких людей.

 

Невидимая компания

 

Вне этих патентов BioTech Institute будто не существует. Компания не имеет никакого веб-сайта, не производит какой-либо продукции и не владеет магазинами. Холмс слышал лишь то, что она принадлежит какому-то миллиардеру, который желает сохранять инкогнито. Публичный архив BioTech Institute вывел на два Лос-Анджелесских адреса, оба они вели к адвокатам, которые не хотели разговаривать. Источник, знакомый с процессом патентования BioTech Institute, подсчитал, что компания потратила по меньшей мере $250 000 на исследования и юридические сборы по каждому из своих патентов. Я знала, что если бы я могла выяснить, кто платил за патенты, я могла бы узнать, кто держит ключи к будущему индустрии марихуаны. Но я даже не знала, с чего мне стоило бы начать.

 

В общем говоря, людей в индустрии можно разделить на три группы, основываясь на времени, в которое они решили начать работать с травкой. Во-первых - внезаконники. Это наркоторговцы или люди, которые сознательно выбрали так называемую преступную жизнь, часто потому, что они не любят основное общество или верят в духовные и физические преимущества каннабиса. Затем идут зеленые бегуны - финансисты или предприниматели, которые вмешались только тогда, когда поняли, что страна неумолимо движется к легализации. Многие из них любят накуриться, но большинство из них в первую очередь связаны с зарабатыванием денег. Они, как правило, пытаются взять на себя как можно меньше юридического риска, что часто означает открытие бизнеса, который относится к марихуане, но никак не связан с самим растением. Банки попадают под действие федерального закона, поэтому любой, кто открывает аптеку, может быть арестован. Наконец, есть люди, о которых я думаю как о шифровальщиках. Большинство шифровальщиков связалось с канабисом еще тогда, когда экономика была неустойчива, и граница между черным рынком и рынком медицинской марихуаны, была гораздо более размыта. Шифровальщики видели легалайз на горизонте и, возможно, имели опыт в юридиспруденции, но все еще были вынуждены сталкиваться с теневыми сделками и полицейскими рейдами. Они научились говорить на языке внезаконников, но также знали, как выглядеть профессионалом перед бегунами, что давало им мощную (и прибыльную) способность переключаться между мирами сменяя шифр.

 

Самым известным изобретателем патентов BioTech Institute является шифровальщик по имени Майкл Бэкс, известная фигура в калифорнийских марихуановых кругах. Некоторые называют его Морфеус, под таким именем он известен в интернет порталах. Бэкс является соучредителем одного из законных медицинских марихуановых диспансеров в Лос-Анджелесе и специализируется на редких штаммах со всего мира. Я написала Бэксу по электронной почте. Он отказался говорить и сказал, что больше не работает с BioTech Institute. Дальнейшие поиски привели меня к нескольким компаниям, основанными из тех же двух адвокатских контор, и управляемыми людьми, связанными с BioTech Institute: BHC Consultants, NaPro Research, и самое интересное - Phytecs.

 

Phytecs имеет веб-сайт, но пока ничего не продает и никогда не использует слова “марихуана” или “каннабис” - классический шаг зеленого бегуна. Это делается чтобы минимизировать юридический риск. Вместо этого, Phytecs говорит о "продуктах и методах лечения, направленных на эндоканнабиноидную систему", имея в виду рецепторы в организме, которые реагируют на первичные соединения травки. Работа с каннабиноидами обычно более законна, чем работа с каннабисом, потому что они могут быть синтезированы в лаборатории или извлечены из других растений.

 

Я был ошеломлен, увидев что команда Phytecs включала в себя два величайших эксперта по каннабису в мире: легендарный биохимик, который обнаружил что то, что поднимает вас высоко называется THC - Рафаэль Мешулам, и невролог по имени Итан Руссо, который помог разработать первые современные лекарства на основе канабиса. По телефону Руссо сказал мне, что Phytecs - это “очень маленькая, ограниченная, направленная на исследования и разработки компания” с планами производить продукты как с каннабисом, так и без него.

- У нас есть очень активная программа в области дерматологии. Наша компания работает с соединениями из целого ряда источников, как натуральных, так и полусинтетических, - сказал Руссо, потенциально вовлекая как рецептурные продукты, так и безрецептурную косметику. Итак, были ли Phytecs и BioTech Institute частью единого, более крупного предприятия? К сожалению, за ответами на мои вопросы о деловых операциях и патентах он направил меня юристам.

- Некоторые из этих вещей очень деликатны. Очевидно, мы занимаемся бизнесом, законность которого, ну... У нас появилась новая администрация... - Руссо сказал, и задавался вопросом вслух, что произойдет с каннабисом при Трампе, заключая: - Вы должны быть осмотрительны.

 

Жадность внезаконников

 

Примерно в это же время я начала исключать возможность того, что за BioTech Institute стоит внезаконник. Все слишком поддавалось обычной деловой логике. BioTech Institute, казалось, следовал по стопам компаний агрогигантов, таких как Pioneer и Monsanto, которые начали приобретать патенты на сельскохозяйственные культуры в 1980-х годах, когда патенты на растения стали законными. Сначала эти компании использовали патенты для защиты ГМО культур, на разработку которых ушли годы и миллионы долларов, таких как кукуруза, содержащая пестициды. Но со временем приобретение патентов на полезные растения преобрело принцип "кто успел, тот и съел". В одном случае компания, производитель семян, получила патент на желтую фасоль, широко распространенную и выращиваемую в Мексике сотни лет. Потребовалось почти десять лет, чтобы окончательно опровергнуть это утверждение и аннулировать патент. Имя компании Monsanto, в частности, стала синонимом для хищнического капитализма и корпоративного влияния на государственную политику - синонимом именно того, чего пыталось избежать большинство внезаконников, выращивая марихуану подпольно.

 

Я отправилась в горы Северной Калифорнии, где десятки тысяч фермеров марихуаны жили с 1970-х гг. Однажды я завтракала в кафе Eel River и мне удалось побеседовать с двумя мужчинами в возрасте 50 лет, которые выращивали травку большую часть своей жизни: Кевин Джодри, владелец питомника конопли, и его друг Зигги. Джодри утверждает, что клоны его питомника производят марихуану на сумму от $150 млн до $200 млн. В последнее время он убеждает фермеров отправлять образцы своих штаммов Маугли Холмсу, ученому из Портленда. Своей борьбой против патентов на полезные культуры, Холмс создал возможность для производителей помещать их свои генетические разновидности в свою базу, делая из них общественное достояние.

- Я пытаюсь заставить всех, кого знаю, зарегистрировать каждый eбаный куст, который у них есть, - сказал Джодри поедая кусочки яичницы и картофельных оладий.

- Таким образом, никто не сможет прийти на мою ферму и пытаться говорить мне: Вы должны заплатить мне за выращивание этого сорта. Это просто ростовщичество. Только четверть фермеров, с которыми он разговаривал, обнародовали свои генетические данные.

 

Многие относились к Холмсу с подозрением. В конце концов, он тоже занимался бизнесом. Его компания планировала использовать генетические данные, чтобы помочь лучше развести коноплю. Таким образом, Холмс также мог бы в конечном итоге продать семена марихуаны, и патенты в конечном итоге могли бы повлиять на его конечный результат. Другие внезаконники говорили Джодри, что надеются получить свои собственные патенты. Я начала видеть дыры в ностальгическом представлении о том, что все, кто выращивал травку, были альтруистичными богемцами, которые распространяли любовь. Наркоторговля прибыльна: именно поэтому люди идут на огромный риск, чтобы сделать это. Возьмем, к примеру, Зигги и Джодри. Они хотят остановить BioTech Institute, конечно, но к методам компании они относятся с уважением.

- Если бы я увидел доллары, которые были доступны в каннабисе, и у меня было финансирование, чтобы сделать подпольный проект, который дал мне развить свою монополию, конечно, я бы делал также - сказал Зигги.

- Это хороший бизнес, - согласился Джодри и погрозил пальцем, обращаясь к изобретателям патентов. - Если ты думаешь, что мы не будем ссориться, то ты сумасшедший.

 

Погоня за иллионерами и миллиардерами

 

По всей вероятности, люди, стоявшие за BioTech Institute, были зелеными бегунами, которые оставались анонимными, чтобы избежать квази-юридических преступлений.

 

Если то, что слышал Холмс, было правдой, и инвестор действительно был миллиардером, одним из очевидных кандидатов был бы Шон Паркер. Вы можете вспомнить его как парня, который был соучредителем Napster и которого играл Джастин Тимберлейк в фильме "Социальные сети". В 2016 году технологический магнат выделил более $ 7 миллионов на кампанию по легализации марихуаны в Калифорнии. Паркер настаивает на том, что его пожертвования были чисто филантропическими, что подпитывает предположения, что у него есть тайные планы инвестирования в каннабис. Учитывая, насколько дорогими стали патентные баталии в Силиконовой долине, опытный технический инвестор знал бы, что необходимо закреплять за собой интеллектуальную собственность в мире марихуаны.

 

Представитель Паркера заявил, что он не участвует в BioTech Institute, и у него нет никаких инвестиций в промышленность каннабиса.

 

Инвестор не обязательно был миллиардером. Есть тонны зеленых бегунов, чье состояние состовляет десятки или сотни миллионов долларов, каждый из которых может позволить себе совершить затею, такую как BioTech Institute. Множество богатых людей Силиконовой долины, соблазнены относительно разрешительной и профессиональной экономикой марихуаны в районе залива, среди которых десятки крутых голливудских продюсеров, популярных хип-хоп артистов и бывших профессиональных спортсменов. Титаны алкогольной и фармацевтической промышленности, предвидели грядущую смену и думали: Если мы не можете победить их, то присоединимся к ним. Действительно, инвестором может быть кто угодно.

 

По счастливой случайности, именно тогда, когда я начала выслеживать потенциальных плутократов в индустрии, меня пригласили на ужин для инвесторов в каннабис, который организовал бывший трейдер Bear Stearns по имени Грег Шрайбер.

 

-Это чрезвычайно высококлассное мероприятие, - сказал мне Шрайбер. - Это не миллионеры. Это же миллиардеры! Миллиардеры! Он выпалил имена состоятельных людей, которые будут там присутствовать. Толпа состояла в основном из седовласых белых мужчин в пиджаках или кашемировых свитерах. Гостям подавали шампанское, вино и блюда с марихуаной - серию из четырех блюд, покрытых ликующими завитушками соуса, которые находились на двух длинных столах со свечами и украшениями из веточек и тюльпанов. Какой-то парень играл соло на виолончели в углу. Там было так много зеленых бегунов и я решила, что кто-то должен что-то знать. Я встретила инвестора в костюме и бейсболке задом наперед, который играл в профессиональное поло. Когда я заговорила о патентах на травку, он подумал, что я имею в виду товарные знаки, такие как логотипы и фирменные наименования. Я подходила к одному человеку за другим, спрашивая с привычной небрежностью, знает ли кто-нибудь кого-нибудь, кто инвестирует в патенты на марихуану, но никто не знал. Разочарованная, я решила, что большинство зеленых бегунов были слишком, ну, зелеными, чтобы создать что-то вроде BioTech Institute.  Так что, если внезаконники знали слишком много, а зеленые бегуны слишком мало, то, возможно, люди, которых я искала находятся где-то по середине. И действительно, была одна многообещающая зацепка, которую мне нужно было проверить, и с этой зацепкой связан очень приметный шифровальщик.

 

Подсказка Монтеля Уильямса

 

Расследование приняло сюрреалистический оборот в другой день, когда я провела послеобеденный час в вестибюле отеля Ritz-Carlton в центре Лос-Анджелеса, нервничая и ожидая знаменитость, которая опаздывала. Мое вынюхивание привело к довольно неожиданной личности: бывшему ведущему дневного ток-шоу Монтелу Уильямсу. В отличие от Вупи Голдберг или Вилли Нельсона, зеленых бегунов, которые прыгнули в игру с травкой только недавно, Уильямс был предпринимателем марихуаны задолго до того, как это стало модным — истинный шифровальщик.

 

Я стала подозревать, что Уильямс может быть причастен к патентам, потому что в 2011 году он помог основать в Сакраменто марихуановый диспансер под названием Abatin Wellness Center, в котором работал ключевой персонал из BioTech Institute. В 2012 году Бэкс был описан в интервью как "руководитель исследований и разработок для Abatin", а в 2016 году адвокат, который связан с BioTech Institute и Phytecs, был назван президентом Abatin. По какому-то наитию я позвонила нынешнему руководителю амбулатории Сакраменто, Аундре Спесиале, которыая сказала, что она все еще работает с Бэксом, хотя сама она не является сотрудником BioTech Institute или Phytecs.

 

Уильямс упоминал в интервью 2013 года, что он больше не работает с Abatin, но казалось вполне возможным, что у него есть деньги и ноу-хау для финансирования BioTech Institute. В конце концов, этот человек рабоал на телевидении в течение 17 лет, и ему за агрессивную рекламу всего: от блендеров до кредитования. Я должна была поговорить с ним.

 

В отель Ritz, Уильямс прибыл одетый в сиреневую рубашку с белым воротником, и в несколько блестящих, возможно, инкрустированных бриллиантами украшений. Он сразу объявил, что ему нужно смыть макияж и исчез, а я осталась с Джонатаном Фрэнксом, котрый был правой рукой Уильямса. Фрэнкс потягивая энергетический напиток, стал обсуждать на стойке регистрации, чтобы для нас нашли немного места, чтобы поговорить в спокойной обстановке. Таким образом, мы устроились в ресторане Wolfgang Puck на 24-м этаже, с панорамныи окнами и видом на автостраду. Проповедовать преимущества медицинской марихуаны Уильямс начал с тех пор, как в 1999 году у него диагностировали рассеянный склероз. Сейас он приехал в Лос-Анджелес для того, чтобы продвигать свою новую линию конопляного масла Lenitiv Labs на мероприятии, которое проходило в тот вечер и называлось CannaCool Lounge.

 

Вскоре после того, как звезда плюхнулась в кресло напротив меня, стало очевидно, что он относится к большей части своей повседневной жизни так, будто он снимает рекламный ролик. Он почти не отрывал взгляда, имел обаяние уровня Билла Клинтона и пользовался сленгом и текучестью слов, присущих любителям покурить. Он определенно знал о марихуане больше, чем кто-либо из зеленых бегунов на той вечеринке. Уильямс постоянно упоминал о своих правах собсвенника. Я спросила, приобрел ли он какие-нибудь патенты. Он ответил отрицательно. В какой-то момент разговоре упомянулось имя медицинского директора Phytecs Итана Руссо, и я спросила Уильямса, работают ли они вместе. Он сказал, что в прошлом, когда он занимался центром Abatin, им доводилось сотрудничать. Я была удивлена тому, что Уильямс связывает Руссо с Abatin. Ведь сам Руссо отрицал, что когда-либо работал с Abatin. Я спросила Уильямса, работал ли он с Майклом Бэксом в Abatin:

- Да, работали. А потом, я вроде как совсем отстранился от этих ребят, а потом и вовсе вышел из бизнеса, - сказал он. На вопрос почему, и следующие вопросы он предпочел не отвечать.

 

Таким образом, я выяснила что Уильямс не финансировал патенты. Но все это выглядело так, будто люди, стоящие за Abatin, Phytecs и BioTech Institute, в течении какого-то времени работали вместе.

 

После интервью я уже ждала камердинера, когда Фрэнкс вдруг начал рассказывать мне, почему Уильямс покинул Abatin.

- Это мешало ему спать по ночам, - сказал он. - И, честно говоря, у инвестора тоже пропал сон. Ведь у него есть семья - жена и двое детей. Были времена, когда за 18 месяцв он стал выглядеть так, будто постарел на десять лет.

Ага! Инвестор. Один. У которого двое детей. Теперь мы кое-что выяснили. Это вполне мог быть тот же человек, который финансировал BioTech Institute.

 

Через несколько часов я приехала в бар CannaCool Lounge, полная решимости заставить Фрэнкса рассказать мне больше. В банкетном зале, окруженном искусственно позолоченными колоннами, находилось несолько сотен зеленых бегунов. Официанты то и дело проносили на серебряных блюдах мимо них поленты с марихуаной, булочки со свининой и фруктовый лед. Уильямс, одетый в черную водолазку и черные джинсы, делал то, что у него получается лучше всего - общался с поклонниками и пускался во все тяжкие чтобы продать свой продукт. - Нажмите вот на эту кнопку, - велел он пожилой женщине, протягивая ей вапорайзер. Нажав куда следует, она сделала затяжку. - Леди, у вас хорошая тяга, - сказал он. - Будто бы вакуум! От таких комплиментов женщина едва не падала в оборок от восторга.

 

К тому времени, как я нашла Фрэнкса, с его лица градом лил пот. Я спросила его про инвестора, он ухмыльнулся и ответил: - Ты никогда его не найдешь. В интернете нет никаких его следов.

Итак, Паркер окончательно выходит из моего подозрения. Каждое его движение, от Napster и Facebook до роскошной свадьбы в лесу, было публичным. Тогда я спросила об отношениях между Abatin и другими компаниями.

- У этих компаний было так много имен, - сказал Фрэнкс. - Но только у одного парня есть деньги.

- Ну и как же он заработал свои деньги? - Спросила я его.

- Косметика. - Сказал он. Мне вспомнились слова Руссо о компании Phytec, разрабатывающей средства по уходу за кожей.

- Я работал на него некоторое время, - добавил Фрэнкс. - Он живет в Беверли-Хиллз. Они совсем не плохие ребята.

Я попросила уточнить подробности, но Фрэнкс отказался. - Ладно, если ты не можешь сказать мне имя инвестора, может быть, ты сможешь сказать мне, где найти его самостоятельно?

Фрэнкс на минуту задумался. Еще одна огромная капля пота скатилась по его щеке. - Abatin пытался открыть диспансер в Вашингтоне, округ Колумбия, - сказал он. - Попробуй поискать там.

 

Раскрытие заговора

 

Через месяц я получила серию электронных писем из Департамента здравоохранения Вашингтона, округ Колумбия. В соответствии с Законом свободе информации, я сделала запрос на данные о заявках по программе медицинской марихуаны, теперь я могла ознакомится с результатами. Компании Abatin не удалось получить лицензию диспансера, но им была одобрен лицензия для культивационного центра, который в настоящее время выращивает каннабис для пациентов округа Колумбия. Я нашла документы Abatin и стала просматривать их. На первой же странице, в списке участников товарищества или общества с ограниченной ответственностью, стояло имя Монтель Б. Уильямс, а следом за ним было имя человека, который жил в Беверли-Хиллз и делал деньги на косметике - Шон Седагхат. После всех этих поисков, разве это мог быть какой-то случайный парень? В том, что о Седагхате невозможно найти информацию в интернете, Фрэнкс ошибался. Как только я узнала его имя, мне удалось кое-что узнать. По данным газеты The L. A. Times, Седагхат продал свою семейную косметическую компанию за 255 миллионов долларов в 1997 году. С тех пор он основал еще как минимум два косметических бизнеса. А его особняк стоимостью $ 10,3 млн в Беверли-Хиллз был показан в музыкальном клипе для Бритни Спирс на песню Slumber Party. Я также обнаружила, что Бэкс, в конце своей книги Cannabis Pharmacy, одним из первых людей поблагодарил Шона за его "несравненное видение". Источник, знакомый с работой Бэкса, упомянул, что его исследование финансировалось ближневосточным человеком, который управлял косметической компанией. А Фред Гарднер, редактор журнала о медицинской марихуане O'Shaughnessy's, сказал, что один из других владельцев патентов BioTech Institute представил ему человека по имени Шон на фестивале каннабиса в 2014 или 2015 году.

 

Но был ли Седагхат действительно миллиардером? В 2011 году Abatin подали заявку на открытие диспансера в Нью-Джерси, но неудачно. Письмо из банка гласило: Шон Седагхат и его партнеры поддерживают баланс в восьми цифрах " — то есть почти $100 млн. Вскоре я узнала, что нынешний косметический концерн Седагхата, Yonwoo/PKG, имеет офис в том же небоскребе, что Phytecs и BioTech Institute. Yonwoo/PKG находится занимает офис 2240. Офис 2250 принадлежит Гэри Хиллеру, юристу, который управляет Phytecs и BioTech Institute. Каждый раз, когда я приезжала туда, мне говорили, что и Хиллер, и Седагхат уехали из города. Однажды дверь в офисе Хиллера мне открыл известный активист по борьбе с марихуаной Дон Дункан, и сказал, что работает на BHC Consultants. Я задумалась - был ли кто-нибудь, кто не был вовлечен в эту паутину? Дункан говорил что предприятия разные, но все они принадлежат одной семье.

 

Это определенно начинало выглядеть так, как будто Хиллер и Седагхат были позади скрытого конгломерата. Позже я нашла по меньшей мере семь компаний с именами и адресами Хиллера и Седагхата, шесть из которых подали заявки на продление за последние два года. Исследователь каннабиса, к которому обратился кто-то из сотрудников BioTech Institute, сказал мне: Я уверен сто процентов, это одна группа людей, работающих вместе под несколькими именами. Хиллер сказал, что Седагхат не был главным инвестором, и что BioTech Institute, Phytecs, NaPro и BHC Consultants не имеют не имеют друг к другу никакого отношения кроме того, что я сотрудничаю с каждой из этих компаний, не смотря на то, что отдельные лица из некоторых этих компаний время от времени сотрудничали друг с другом.

 

Адвокат Седагхата подтвердил, что он является инвестором в Phytecs и является инвестором в ряд международных публичных компаний не связанных с канабисом. Эти компании, возможно принимали или в настоящее время принимают некоторое участие в обеспечении защиты интеллектуальной собственности, компаний связанных с каннабисом. Кроме этого, адвокат заявил, что с 2015 года Седакхат не был инвестором и никак не связан с каким либо бизнесом связанным с канабисом. Теперь все стало более запутанным, чем когда-либо. О каких международных публичных компаниях говорил адвокат Седагхата? По всей видимости, он допускал вероятность того, что в этом пространстве может быть более широкая сеть инвесторов и компаний. Так или иначе, почти никто не обращал внимания на того кто стоял за BioTech Institute, и совершил блестящий и якобы законный захват. Я все еще не знала, собираются ли они начать взимать лицензионные сборы, и если да, то позволят ли они проводить исследования по доступной цене. Внезапно я стала понимать высокую вероятность того, что даже если США легализут марихуану на федеральном уровне, ожидаемый бум клинических испытаний и медицинских открытий может никогда не состояться. Потенциальная революция в области здоровья и хорошего самочувствия может стать иллюзией, а ограничительные положения патентов сделают какие либо инновации невозможными. Но в BioTech Institute так не считали. Хиллер сказал, что работа компании будет непосредственно способствовать исследованиям в области каннабиса, что ранее было невозможно. Фармацевтические компании действительно используют прибыль от своих запатентованных лекарств для финансирования исследований и разработок новых методов лечения. Возможно, BioTech Institute станет универсальным магазином для каждой возможной перестановки медицинских полезных продуктов марихуаны.

 

Тем не менее, всеохватывающие последствия того, что было достигнуто людьми, работающими абсолютно тайно - были ошеломляющими. Если остальные патенты будут одобрены, и они останутся законными, BioTech Institute может получить монополию на важнейшую интеллектуальную собственность продукта. Растения, обладающего эффектами от успокоения до изменения сознания, уже приеняемого в некоторых областях медицины, и потенциал которого раскрыт далеко не полностью - делают его более ценным, чем пшеница. Если бы внезаконники в остальной части индустрии каннабиса не взяли перерыв, в борьбе друг с другом, для того чтобы работать вместе против патентов, BioTech Institute мог бы загнать рынок в угол в ближайшие нескольких лет. Компания могла бы контролировать доступ к канабису, который, как было показано, уменьшает тремор у пациентов с паркинсонизмом, помогает ветеранам перестать зависать во флэшбэках, облегчает тошноту любого столкнувшегося с химиотерапией. Они могли бы брать сколько им вздумается. И никто ничего больше не смог бы с этим поделать.

 

Автор статьи: Аманда Чикаго Льюис

Перевод и оформление статьи: STEYone

Источник: GQ

Изменено 20 февраля, 2020 пользователем STEYone

[Урукхай68 499]

Интересная статья. :hi2:

[DeadPigeon 2,959]

Такие компании называют "патентные тролли". От них проще откупиться. чем с ними судиться, ибо многолетние расходы на юристов могут потянуть только очень крупные компании. В IT-сфере этому явлению уже очень много лет.

[matanuska 426]

Бро, это очень распространенная практика уже и не только в IT сфере, и не только за рубежом. Я думаю что отследить и потребовать лицензионные сборы можно с крупных производителей, с тех что на виду. А чтобы не отслеживать и не бегать за всеми, кто может пользоваться продуктом не приобретая лицензии, они придумали вот что. Они некоторым образом изменяют гены продукта так, чтобы сделать поколение семян полученных с урожая. Но это дорого и этим методом могут пользоваться только касатки бизнеса. Кто попроще, просто лепит гибридов F1 (как сейчас примерно и обстоит дело с канабисом), но все преимущества гибрида волшебным образом улетучиваются во втором поколении. Таким образом они подсаживают сельхозпроизводителей на свои гибриды, потому что свои семена у них либо не всходят, либо вылазиют все болячки нестабилизированной культуры. Наши фермеры уже давно жалуются на то, что выращивают сорта гречихи и пшеницы тех же сортов что и раньше, но сейчас они не могут использовать для посадки полученные зерна.

[СынВетра 279]

Бро, это очень распространенная практика уже и не только в IT сфере, и не только за рубежом. Я думаю что отследить и потребовать лицензионные сборы можно с крупных производителей, с тех что на виду. А чтобы не отслеживать и не бегать за всеми, кто может пользоваться продуктом не приобретая лицензии, они придумали вот что. Они некоторым образом изменяют гены продукта так, чтобы сделать поколение семян полученных с урожая. Но это дорого и этим методом могут пользоваться только касатки бизнеса. Кто попроще, просто лепит гибридов F1 (как сейчас примерно и обстоит дело с канабисом), но все преимущества гибрида волшебным образом улетучиваются во втором поколении. Таким образом они подсаживают сельхозпроизводителей на свои гибриды, потому что свои семена у них либо не всходят, либо вылазиют все болячки нестабилизированной культуры. Наши фермеры уже давно жалуются на то, что выращивают сорта гречихи и пшеницы тех же сортов что и раньше, но сейчас они не могут использовать для посадки полученные зерна.

Знаю не по наслышке, что с кукурузой такая же беда. Купил семена, выросла кукуруза, вот вроде сколько уродилось посевного материала. Но не тут то было, с этих семян ничего не вырастет, надо заново покупать у производителя. Кстати и вкус варенной такой кукурузы отличается. В детстве бабушка моя сажала кукурузу в огороде, часть уходила на корм курам, часть оставляла на посев в следующем году. Нарвет бывало молодой молочной кукурузы, сварит ее - просто объедение!