Привет, камрады. С вами Varden, и сегодня мы продолжим наш небольшой цикл статей, связанных с правовым аспектом грова. Я взял интервью у одного из участников нашего сообщества, которому, к большому сожалению, пришлось шесть лет отсидеть в тюрьме за его увлечение каннабисом.
7onSun, спасибо тебе за то, что согласился поделиться со мной и дзагипиплами своей историей. Мы с ним поговорили о том, как легко в нашей стране оказаться за решеткой, о жизни заключенных и о многом другом. Предлагаю вам приобщиться к нашему разговору.
Предыстория
— Привет, бро. Расскажи немного о себе. Сколько тебе лет, в каком регионе ты жил и чем ты занимался до ареста?
Я из Екатеринбурга. Там родился и вырос, там же меня приняли. Чем занимался… курил траву, читал рэп, криптой торговал. Сейчас мне 35.
Как ты вообще познакомился с каннабисом?
Когда впервые накурился, мне 13-14 годиков было. Познакомился ещё раньше, лет в 12. Мы тогда с пацанами «уралочку» курили, но с неё толку ноль. Друг нарвал целый мешок той дички. Проехал с ним на электричке, потом на метро, а затем ещё полрайона с тем мешком проходил. Мы потом всё это скурили, но эффекта толком и не было. Зато тогда я научился «Беломор» забивать, девайсы делать.
– Такая тренировка перед нормальной травкой, да?
Ага. Потом ещё какое-то время был период, когда меня угощали хорошей шмалью, но меня всё равно не «брало». Все смеются, им весело. А мне как было, так и есть. И вот, едем мы как-то с другом на море в поезде. Он говорит: «Пошли дунем вместе. Если тебя не накурит, можешь уже и не пробовать больше». Вот тогда я всё понял. В тот раз эффект был, и он мне понравился. Чувствуется, что всё иначе, но при этом самосознание не теряется. Легко, весело. Так всё и началось. С тех пор курю регулярно.
Дело и арест
– Как тебя взяли, что вообще случилось?
Менты пришли ко мне домой после короткой «разработки» в пару часов. Мы тогда взяли закладку на четверых. Я жил в центре города, поэтому встретились у меня. Поделили, забрали каждый свое и собирались расходиться. Несколько человек остались, чтобы переждать пробки. Я потом собирался с одним из ребят до студии доехать. Пока ждали, подтянулся ещё один человек. Всем стало голодно и я пошёл в магазин, чтобы еды сообразить. Из подъезда мне выйти не удалось.
Опера караулили прямо в подъезде. Положили лицом в пол и говорят: «Ты продаешь наркотики». Я отвечаю, что нет. Тогда сказали: «Вот, ты недавно продал этому человеку». Его звали Мангуст. До этого момента я правда считал его близким. Мы нередко выручали друг друга, и он был одним из тех, кто бил себя в грудь со словами «Я никогда вас, никогда не сдам, пацаны». Но сам-то он активно банчил и, видимо, нашел себе проблемы.
Дальше менты заводят меня в квартиру, а там пацаны сидят-курят. Я уж не знаю, что они там хотели найти — грамм сто или двести, наверно. А у меня всего там 4 г на столе, два из которых один парень с собой принёс. Квартира моя, так что и это всё тоже мое. Потом я и друзьям сказал, чтобы также говорили в ходе дачи показаний. Был страх, что иначе могут «группу лиц» приписать. Уже потом я понял, что можно было иначе поступить, но тогда это казалось правильным.
— Как вели себя менты в ходе задержания\обыска?
Как **** (обнаглевшие твари). Мне ещё и сопротивление при аресте добавили. Ещё бы. Я выхожу из дома, и на меня накидываются какие-то мужики, все в обычной одежде. Сначала вообще решил, что меня пришли грабить. Конечно, я отбивался поначалу. Всего в «операции» участвовало 8 человек. И каждый заходящий при входе пинал меня по лицу. Я уже тогда понял, что пришли именно за мной, и не случайно. Когда они себя настолько нагло ведут, они точно знают, кого принимают. Всё равно они понимают, что ничего я против них писать не стану, смысла в этом нет.
В ходе обыска они много раз спрашивали: «Где ещё? Где остальное?». Грозились собак привезти. Но мне-то что, пусть привозят. Всё что было, на столе. Но мою квартиру они потом навестили снова. Сначала же нас всех увезли. Меня сразу под арест, а парней отпустили спустя ночь. У одного из них были ключи, и он прямо из отдела поехал в мою квартиру.
За эту ночь из квартиры пропали все деньги, часть вещей, техника («плойка» и «плазма»), даже что-то из одежды. Менты ведь прекрасно понимают, что я живу один. Даже если хозяйка будет потом возмущаться пропажей каких-то вещей, всё можно списать на меня. «Этот наркоман вынес, однозначно, всё продал ради дозы». Так что, всё-таки ограбили, можно сказать.
— Не было вариантов решить вопрос в отделе?
Был, всего один. Я же и сам спрашивал, само собой. Говорю: «Ну вы хоть назовите сумму. Сколько реально?». Тогда я бы уже дальше мог думать, смогу я столько собрать или нет. Но вот в чем проблема — в ЕКБ за деньги никак не «соскочить» со статей за наркотики. Исключений нет.
Я даже потом, когда уже в СИЗО сидел, общался с двумя мужиками, кого тоже в моем городе принимали. Так они реальные барыги, у них очень много денег, миллионы. Причем одного взяли простые сотрудники ППС. Даже он не смог себя выкупить. Он мне так и сказал: «Значит, доеду до лагеря и умру по документам. У меня и на это средств хватит».
Так что мне предложили единственный вариант: «Нам всё равно, кто сядет — ты или кто-то другой». Конечно, в голове сразу возник целый список имён. Но я не смог. Не знаю, как они с этим живут (те, кто сдает других)... Хотя, на самом деле недолго. Забегая вперед, скажу, что тот же Мангуст на следующий день после дачи показаний в суде по моему делу умер. Его нашли мертвым в луже собственной рвоты. У него была затяжная депрессия, обкурился спайсом и не вывез.
– Да уж… быстрая карма. Потом началось следствие. Сколько оно длилось и как проходило?
Не очень долго, на самом деле. Около полугода. Когда я понял, что «съехать» уже никак не получится, я начал признавать вину. Не полностью, конечно. То, что якобы я давал Мангусту стаф на распространение, отрицал. Но честно признался в том, что друзей угощал. На тот момент уже было поздно это отрицать, я ведь им сам сказал, чтобы они в первых показаниях так говорили.
Гораздо позже уже стало понятно, что всё дело можно было бы попробовать развалить. Но для этого в самом начале каждому нужно было не давать никаких показаний без адвоката. Идеальный ответ — «Я не помню». И рассказывать только то, что было пару дней назад. Тогда можно было бы попробовать даже «съехать по дурке». Такая практика есть, но на тот момент я об этом не знал.
Почти все, кто наблюдается в ПНД, могут не получить судимость, если их принимают с наркотиками. Они просто снова попадают в психбольницу. Там тоже всё бывает по-разному, это сильно зависит от региона и конкретного учреждения. Где-то ты можешь платить около 20 тысяч в месяц, и у тебя всё будет — нормальная еда, связь, посещения. В других местах могут обкалывать седативными препаратами все эти полгода. Потом выпустят «овоща». Таких парней я тоже видел. Стеклянный взгляд, в глазах вьюга.
Мне бы удалось в Екатеринбурге попасть в «хорошую» лечебницу. Но я об этом даже не думал, поэтому и стал признавать вину в том, что я угощал стафом друзей. Никаких продаж, никаких денег, только это. Именно по данному факту меня потом и судили. Обвинения в продаже, подкрепленные лишь показаниями Мангуста, доказать не удалось.
— Всё время до суда ты провел в СИЗО?
Да, в качестве меры пресечения мне назначили арест. В ту квартиру в центре ЕКБ я так больше и не возвращался. В СИЗО, конечно, наслушался самых разных историй. Была банда ментов, которые совершили ограбление. Так они, зная законы, дружно утверждали, что никакого предварительного сговора у них не было. Они просто все оказались в одном месте в одно время, с оружием. Уж не знаю удалось ли им это доказать.
А так, да, ИВС, «карантин», десятки замков. Тебя просто водят из одной камеры в другую, никто ничего не объясняет. Где-то под потолком окно, до которого даже не допрыгнуть. И всё. Можешь сидеть или ходить, больше ничего. Мне ещё повезло — в какой-то момент оказался в одной камере с «второходом». Обычно новичков и опытных стараются держать в разных местах. А так хоть не совсем дурачком потом в лагерь приехал.
В СИЗО закрывают на два месяца, но потом регулярно продлевают, пока идет следствие. Оно и понятно. Будь у меня хоть 15 минут свободы, я бы успел сбежать из страны.
— Ты сразу нанял адвоката?
Мне удалось сделать звонок (этого не всегда получается добиться, несмотря на соответствующее право). Я связался с сестрой, и потом уже родные наняли адвоката, да. Нашли опытную женщину, которая раньше занималась подобными делами. Причем она была знакома с «моим» следователем. Бонус с этого небольшой, но так у нас был полный доступ к материалам дела.
— По какой статье в итоге завели дело?
Их вообще изначально было два. Одно за сбыт (то, что я якобы через Мангуста продал), и второе за покушение на сбыт. Прокурор запрашивал 9 лет лишения свободы по одной статье и 7 лет по второй. Частичным сложением выходит 13 лет всего. На тот момент мне было 27. Ещё полгода назад я собирался съездить на ЧМ, а потом отправиться путешествие.
И тут я узнаю, что моя перспектива — выйти из тюрьмы в сорок. Несколько дней я просто не мог спать. Ложился и смотрел в потолок, заснуть не получалось. Просто ходил по камере из стороны в сторону.
К счастью, судья попался адекватный. Ему удалось объединить оба дела в «неоконченный сбыт». Я же весь стаф за один раз приобрел (то, что Мангуст забрал, и то, что в квартире было на момент задержания). Так можно, и судья воспользовался этой возможностью. В итоге судили меня по ст. 30 + ч. 3 ст. 228.1. Этот факт вместе со всеми смягчающими обстоятельствами (признание вины, сотрудничество со следствием) позволил мне получить меньше минимального срока.
Итоговый приговор: 6 лет строгого режима. В тот момент я улыбался как ребенок, ведь до этого мне грозило целых 13 лет.
Жизнь в заключении
– Что было потом?
Этапы, разные СИЗО. В конце-концов довезли до места отбытия наказания. Исправительная колония или «лагерь», как говорят сами зэки.
— Что первое приходит в голову, когда туда попадаешь?
«Теперь я буду жить здесь следующие пять лет» — примерно так. Довольно быстро я свыкся с мыслью, что сейчас у меня будут такие ограничения. Ну а смысл расстраиваться? Что мне, все следующие годы ходить и жаловаться на то, что я в тюрьме? Незачем. Поэтому старался по-максимуму сохранить позитивный настрой. К тому же, повод для радости у меня был. На первом свидании с мамой она рассказала, что Мангуст умер. Тогда я в первый раз нормально выспался.
Возвращаясь к первым дням в колонии, скажу, что мне сильно повезло. На тот момент это был очень хороший лагерь. Когда я знакомился со смотрящим, он мне сказал: «здесь есть всё, кроме свободы и женщин». И то, можно найти варианты. В общем, это был так называемый «черный» лагерь.
— Это как?
«Черными» называются лагеря, где правят порядки блатных. Конечно, не всё так просто, там целая своя экосистема, и очень серьезная поддержка идёт с другой стороны заборов. Но можно сказать, что в таких колониях заключенные живут по-людски. Нет такого, что кто сильный, тот и прав. Всё держится на взаимном уважении. Никто не хотел сюда попасть. Но раз мы здесь, то как-то надо сосуществовать.
Хотя, вообще-то, в каждом лагере есть несколько человек, которые рады были там оказаться. Обычно это те, кто на свободе бомжевали. А здесь им нормально. Еда, сигареты, спальное место — всё есть. Но таких единицы.
Понятно, что в таком обществе есть блатные, у которых больше благ. Но без таких движений всё гораздо хуже. Я видел, как это работает. Там, где каждый сам за себя, мусора очень многое забирают. Некоторые ещё как-то справляются, но общая картина сильно печальнее.
— Существует расхожее мнение о том, что к сидящим по статьям о наркотиках отношение гораздо хуже. Ты ощутил это на себе?
Дело не в статье. За неё спроса нет, есть за поступки. Когда попадаешь в лагерь, непременно сталкиваешься с прямым вопросом: «Ты зарабатывал на этом? Наживался на том, что травишь людей?». Если не делал ничего такого, то и лишних проблем не будет. Живи спокойно, наслаждайся тем, что есть, двигайся вместе со всеми.
«Двигаться» — это жаргон такой. Имеются в виду какие-то действия для собственного и общего блага. Приведу пример. Вот ты, если захочешь курицу, просто пойдешь и купишь, причем у тебя будет множество вариантов на выбор. А там тебе нужно сначала найти деньги на эту курицу, затем человека, который тебе её купит и привезет, потом найти на неё лимит. Ведь вес передачек органичен — 20 кг каждому на три месяца.
Постепенно я освоился. Когда понимаешь внутреннее устройство колонии, жить там становится прям очень легко. Воспитание, приобретенный опыт — всё это мне сильно помогло. Как я уже сказал, там всё держится на взаимном уважении. Ты вежлив с другим просто потому, что он тоже человек. И в какой-то момент окружающие начинают к тебе относится также.
Это решает очень многие проблемы. Были дни, когда я просто лежал весь день, играл в игру на смартфоне. Я был в ней лучшим по региону.
— Не меньше разных слухов и о наркотиках в самой тюрьме. Курил ли ты, будучи за решеткой?
Конечно, всё есть. Иногда через передачки удается пронести. Чаще через заборы перекидывали. Самым лучшим в этом деле был один парень, который профессионально занимался толканием ядра. Нашел полезное применение своим навыкам. Из арбалетов ещё стреляют, иногда прямо из машины. Цепляют к стреле груз и фонарик от зажигалки, запускают. Главное принять груз раньше мусоров.
Через самих сотрудников тоже можно купить обычно. Это проще, но дороже. На Централах (СИЗО) с этим совсем просто. За определенную сумму мент принесет тебе пачку сигарет с чем угодно. Просто договариваешься с кем-то на воле и потом говоришь сотруднику, где эта пачка будет лежать.
В общем, у нас всё было, что в принципе можно достать. По общему договору между собой, у нас никто не кололся. Хотя некоторые тайком и это нарушали. Имея опыт, ты же видишь, кто под каким кайфом. Но таких было немного, да и я не искал. Алкоголь, шмаль — этого мне было достаточно.
— Типичный день в тюрьме?
Утром проверка, в 6 часов. Потом я возвращался в барак и спал ещё несколько часов, пока не высыпался. Уже со второго года я стал в карты играть, это тоже много времени занимало. Просто от скуки. Иногда вообще без дела валялся, в телефон залипал. В первые полгода просто ходил, общался со всеми. Пробовал вытачивать что-то из дерева, но дело не пошло.
А так ещё можно заниматься в спортзале, книги читать. Я за это время начитался столько, что уже некоторое время на свободе редко книгу в руки беру. Хотя вообще дело мне это нравится.
— Ты там не работал что ли?
Не-а. Да ну, куда мне? Я столько лет на воле не работал, а тут пойду пахать на администрацию лагеря за 1000 рублей в месяц? Конечно, за злостный отказ от работы есть штрафные санкции. Но я не отказывался категорично сразу. Сказал, что может и пойду потом, освоюсь сначала. Как-то так и не легла душа к работе, хех. Там есть рабочие бараки и нерабочие. Я попал во второй.
— Что насчёт тюремных каст, насколько чувствуется разница между ними?
Довольно заметно. В первую очередь, есть «мужики» — это основная масса. Есть «козлы» — те, кто сотрудничают с администрацией колонии. Кто-то из них реально «стукачит» начальству. Другие же просто завхозы. Есть «шныри», можно сказать, помощники. Они всегда под кем-то конкретным. Они стирают, убирают, готовят.
«Петухи» — это насильники и педофилы. Или реальные геи. Туда ведь почти не попадают ухоженные голубые мальчики. Нет. Это прям вичевые спидозные пид**асы, иначе и не скажешь. Но обычно петухами становятся именно насильники. Был один тип, который работал фокусником и 20 лет насиловал детей. Или другой, который сделал то же самое со своей малолетней племянницей.
«Опущенные» — это они же. Среди них прям много жести. Был момент, там сколотилась банда, члены которой ходили по бане и толпой насиловали других петухов. Мы потом отправили к ним козлов, чтобы те забили их палками, и больше такого не было.
А нормальный пацан туда не попадет, конечно. Но это в «черных» лагерях. В «красных» же колониях порой творится полный беспредел. Мне рассказывали про одну ИК (исправительная колония), в которой новеньких прямо из карантина мусора выдергивают, заводят в комнату, где стоит человек 10. Потом привязывают к столу, снимают штаны и говорят: «Вот лист. Пиши, что ты будешь сотрудничать с администрацией или…». Думаю, ты понял, какая альтернатива.
— Жесть, даже сложно поверить, что это так…
Но это не сказки. Были пацаны, кто с таких лагерей к нам приезжали. Они ещё долгое время не могли привыкнуть, что в тюрьме бывает иначе. Сидели зашуганные, ни с кем не общались. А мы тут ходим, можем себе позволить мусорам дерзить. А для них такое было дико. Ведь до этого их били по 20 часов в сутки.
А просто так, ни за что, никто тебя не опустит. Если сделал что-то неправильное, чего делать было нельзя, то с тобой сначала поговорят. За повторный проступок, или если из-за твоих действий пострадал кто-то, тогда побьют. Но еб*ть никто не станет. Такой жести нет. Опять же, я конкретно про нашу колонию говорю.
Там же, где людского уклада нет, возможно всё. Причем речь не только про нашу страну. Я общался с дядькой, который сидел в Сербии, Польше, Германии и Португалии. И он говорит, что так везде. Особенно жестко в Португалии. Там ты только попадаешь в камеру, и тебя сразу примечает пара каких-нибудь здоровых негров, которые будут рады пообщаться с тобой поближе.
— Слов нет, кроме матерных… А ты говорил, что тебя сажали в изолятор. За что?
Точно. История о том, как я забыл про надежду на УДО. Первые полтора года я верил, что смогу выйти досрочно. Для этого нужно совсем не иметь нарушений. В принципе, возможно, даже если они были, но проблема в том, что стоит один раз попасть в изолятор, и будешь оказываться там регулярно.
Поэтому я старался не нарываться. А тут, значит, идем мы из столовой в барак. Я на ходу разговариваю с товарищем, руки в карманах. И так сильно я был увлечен беседой, что не заметил мусора, который мне сказал руки из карманов вытащить.
Он догоняет нас, орет во всю глотку, кроет меня трехэтажным матом. Я вступил с ним в перепалку, и он сильно на меня обиделся. На следующее утро ко мне пришли мусора, сказали: «Собирайся. Посидишь в ШИЗО 15 суток» (штрафной изолятор).
— В чем отличия пребывания в изоляторе?
Это шестиместная такая камера, 15 м2. Шконки, туалет, раковина. Лежанки пристегиваются к стене, и открывают их только на ночь. А весь день ты даже прилечь не можешь, да и заняться там нечем. В хорошие времена бывало такое, что затаскивали в камеру много полотенец и делали из них лежаки. Потом хуже стало.
К вопросу о том, почему после первого раза начинаешь регулярно в ШИЗО попадать. Пока ты просто ходишь туда-сюда среди тысячи человек, тебя особо никто и не замечает. Отмечаешься на проверке дважды в день, и всё. Но стоит один раз проштрафиться, и тебя начинает узнавать вся администрация. По камерам изоляторов дежурные и вся верхушка колонии регулярно совершают обходы.
Несколько раз такое было, что я сижу в этом изоляторе, у меня температура высокая, голова гудит. Таблеток ведь никто там не даст, и к врачу не поведет, пока при смерти не окажешься. А тут заходит какой-нибудь начальник, и начинает высказывать за не застегнутую пуговку или ещё какую фигню. Конечно, я с ними ругался. Так что сам понимаешь, они меня не только запомнили, но и мнение определенное у них сложилось.
— Часто потом ещё туда попадал?
Суммарно я там год просидел из своего срока. Самым длительным моим наказанием было 79 суток в ШИЗО безвылазно. И посадили меня туда за «Хип-Хоп».
— Ммм? Как так?
Сейчас расскажу, хорошая история. Новый год — это в тюрьме самый главный праздник. У нас тогда 200 кг только фруктов и сладостей было на весь барак. Естественно, мусора понимают, что у нас там происходит, и проверяют постоянно. А на тот Новый год к нам с проверкой приехал один из заместителей начальника управления ФСИН всего округа. Очень важная «шишка». Менты ходят с проверкой каждые полчаса, мешают нам праздновать.
В два часа ночи иду я в туалет, сильно пьяный и накуренный. Смотрю, двухэтажной кроватью пацаны перегородили вход в спальную секцию. Говорят: «Сейчас мы будем мусоров сюда не пускать». Мне эта идея показалась просто замечательной, конечно же. А тут ещё важный нюанс — все блатные, кто с администрацией какой-либо диалог имел, в этот момент находились в изоляторе.
— Чем же это всё закончилось?
И вот, заходит в барак целая делегация мусоров. Идут на нас. А я прямо перед этой шконкой. Позади уже мужики стоят. Отступать поздно. И тогда я начинаю раскачивать: «Я говорю хип, вы говорите хоп. Хип! … Хип! … Я говорю хип, вы говорите хоп. Хип! … Хип! ... » и так по кругу. Менты стоят в изумлении, кто-то из них достает видеорегистратор. Я понимаю, что в той фразе, которую я заряжаю, никаких оскорблений нет. А вот если начну фристайлить, то там точно проскочит что-нибудь в духе «мусора мрази», в лучшем случае. Подобным можно и срок себе накрутить, легко.
Поэтому я просто продолжаю на повторе кричать про хип-хоп. Мусора, естественно, «Хоп» не говорят. Так проходит минут пять. «Шишку» этот расклад начинает бесить. Он пытается отодвинуть кровать, но мы с мужиками дружно на неё наваливаемся. Рука начальника оказывается прижатой к стене. Он жутко орет и мы, естественно, отпускаем хватку.
В тот момент мусора поняли, что лучше будет отступить. Прямо так провели перекличку и ушли. На следующий день я просыпаюсь с дичайшим похмельем. Кое-как в тумане проходит весь день первого января. А уже второго за мной приходят мусора, чтобы закрыть меня надолго. Мне потом начальник лагеря показывал видео, где я перед той шконкой стою и 5 минут заряжаю одну фразу. Сказал, что за двадцать лет своей работы такого он ещё не видел.
— Действительно хорошая история. Хоть и закончилась неприятно, но есть, что вспомнить. А как насчет самых жестких историй? Что-то такое, что ты был бы не против забыть.
Было пару моментов, да. Сам я этого не видел, но знаю, что у нас одного типа забивали молотками. Он через петухов поднимал в барак гашиш и банчил им. Как я уже сказал, в тюрьме в принципе барыг не любят, мягко говоря. А он прямо в лагере торговал. Жестокая расправа, хоть и понятно, за что.
Самая неприятная моя история, это когда меня самого били «за дело». Не молотками, конечно же. Я тогда связался с компанией дебилов, потому и получил. Самое поганое в этом то, что я вижу, как в меня летит этот удар, и у меня достаточно опыта, чтобы его отработать. Я бы мог положить тех двоих, что ко мне пришли. Вот только толку ноль. Потом придет двадцать человек и забьют толпой. Обладать силой, но не иметь возможности ей воспользоваться — для меня это было самым тяжелым.
Такая же история, если тебя решают избить мусора. За что? Да просто от скуки или если им покажется, что ты им дерзишь. Отведут в подвал и отработают впятером. А начать отбиваться — себе дороже. За каждого сотрудника, которого изобью я, мне ещё по 10 лет «накрутят». В этой системе заключенный — никто.
— Что ещё тебя зацепило?
Была ещё одна жестокая и печальная история. Привезли к нам мужичка, который сидел вообще за какую-то ерунду. У него там всего полгода срока было. И за два месяца до освобождения ему резко становится плохо. Сердечный приступ. Его отвели в больницу, под наблюдение врачей. И тут мимо палаты проходит начальник лагеря.
И показалось этому мусору, что мужичок лишь притворяется больным. Его вернули в барак, а через час он умер. Повторный приступ. Врачей же быстро не позовёшь. Пока они пришли, уже поздно было. Абсолютно бессмысленная смерть. Наверно, эта история была для меня даже более тяжелой, чем предыдущие.
— Насколько активно тебя или других заключенных вербовали на СВО? Многие ли соглашались?
Да, контракт подписывают очень многие. В первую волну так вообще почти треть лагеря ушла. Тогда в нашу колонию лично прилетал Пригожин со своими бойцами. На стадионе собрали почти всю тысячу заключенных. Он тогда ещё сказал: «Раньше срока из тюрьмы вас может забрать только господь и я. Но я заберу вас живыми». После его речи даже я ненадолго задумался. Но мне тогда сидеть оставалось всего полтора года. Если бы такое предложение поступило в начале срока, я бы согласился. А там уже незачем было.
А так, многие соглашаются, но почти никто не понимает, на что подписывается. До сих пор общаюсь с одним из приятелей, который недавно с войны вернулся. Знаешь, что он мне сказал? «Я бы лучше ещё лет на двадцать сел в тюрьму, чем хоть на один день вернулся бы на фронт». Но даже такие истории останавливают немногих. Когда тебе сидеть ещё лет десять или больше, а если ещё и мусора активно мешают тебе жить нормально, то иного выхода просто не видишь.
Такого, чтобы кого-то прям вербовали или заставляли идти на фронт, не было. Иногда желающих было даже свыше набора. В первую волну, пока «Вагнер» к себе набирал, туда могли пойти даже иностранные граждане. Таджики, узбеки — вот эти все ребята. Тогда им даже гражданство после службы предлагали. А когда проект перешел под ведомство Минобороны такой возможности у них уже не было. Министерство не может в свои ряды иностранцев принимать.
— Завершая тему про тюрьму, скажи, на чем ты вообще продержался эти шесть лет? Что помогло тебе не только выжить, но и сохранить собственное достоинство?
Во-первых, у меня была эта цель, и я старался к ней идти. А ещё… Тюрьма — это ведь такой срез всего общества. Там есть самые разные люди. Поэтому я ходил и общался с разными взрослыми дядьками. Считаю, что многому у них научился за это время. Плюс книги разные читал, чтобы поддерживать собственный интеллект и культурность.
Кроме того, я держался за свое хорошее настроение и юмор. Искренне считаю, что это единственное, что невозможно отшмонать. Поэтому у меня быстро возникла установка «Я буду счастлив, и буду радоваться мелочам вопреки всему». Физические упражнения, общение — всё это тоже дополнительная поддержка.
Некоторые пытались «уйти в себя». Делали вид, что тюрьмы вокруг нет, и они в ней не сидят. Но это не работает. Реальность ведь никуда не денется. Поэтому лучше тратить время в лагере с пользой. Когда ты там чем-то занят, то и срок идет быстрее. Я, например, использовал эту возможность, чтобы лучше научиться контролировать свои эмоции. Определенного прогресса я точно добился, кстати.
Выход и последствия
— И вот, прошли твои шесть лет, и ты вышел. Какие первые ощущения?
О***нные, просто о***нные. Знаешь ведь это чувство, когда ты ходил весь день в неудобной обуви, а вечером её снял, и такой кайф? Вот что-то подобное, но в миллионы раз лучше. В день освобождения уже даже тюрьма другая. После пробуждения с каждой последующей мыслью мне буквально физически становилось лучше. Когда выходил, я даже не знаю, как я там не взлетел.
Первые пару месяцев после освобождения есть прям заметный заряд и мотивация. Только позже ты понимаешь, что на самом-то деле ты мало кому нужен, кроме самых близких. Что надо как-то на жизнь зарабатывать, еду покупать. А всё, что ты успел себе придумать за время срока, на самом деле не такое уж и реалистичное.
Я же вышел в совсем другой мир. Буквально оказался в будущем. Новые автомобили, все эти самокаты и прочее. Даже одежда у людей поменялась. Посадили меня ещё до пандемии, до войны.
— Долго ещё работали какие-то тюремные привычки?
Да, это заметно было. В лагере у меня быстро выработалась привычка вставать за 15 минут до проверки, чтобы пойти покурить. Ещё три месяца после освобождения я просто просыпался в 5:45 и не мог уснуть, пока что-нибудь не сделаю. Так что ходил курить на балкон и потом дальше спал.
Первые полгода на меня ещё прохожие странно реагировали. Не прям шарахались, конечно, но я видел страх в их глазах, когда они на меня смотрели. Постепенно прошло. Когда у тебя отпадет жизненная необходимость быстро сканировать каждого встречного, то и сам со временем смягчаешься.
— Какие у тебя ограничения?
Я под надзором ещё два года. С 22:00 до 6:00 я должен быть дома, при этом ничего употреблять нельзя. Это проверяется. Получу три нарушения — поеду дальше сидеть. Причем одно у меня уже есть. В одну ночь приехал на проверку не только участковый, но и заместитель начальника управления по надзору. Менты отвезли его ко мне, поскольку знали, что я ночной режим соблюдаю строго, да и спортом занимаюсь постоянно.
Он меня спрашивает: «Воевать поедешь?». Я отказался, конечно же. Из тюрьмы не пошел, зачем оно мне сейчас нужно? Не хочу людей убивать и считаю, что это неправильно. А на следующий день снова приезжает участковый со словами «Поехали на освидетельствование. Приказ начальства». А я накурился ещё за десять минут до его приезда. Экспресс-тест я обманул, но хим. анализ так не проведешь. Участковый потом извинялся даже. Сказал, что надо было шефа к другому парню везти, который хотя бы только пьет, а не курит.
Я сейчас хочу подать документы, чтобы с меня ночные ограничения сняли. Тогда уже я смогу просто не пускать ментов в случае чего. Нет меня дома и всё, уже не обязан после 22 часов дома быть.
— Стали ли ты другим человеком после отбытия наказания? Что изменилось?
Да, определенно. Мне даже кажется, что я стал ещё больше самим собой, чем я был раньше. Я всегда хотел быть свободным, сам для себя. И многие вещи до тюрьмы я делал вопреки чему-то. Будто боролся с какими-то ограничениями, которых и тогда уже не было на самом деле. Вот это меня совсем отпустило.
Жизнь ведь вообще меняет нас. Если ты не меняешься, то ты мертв. И лагерь я старался воспринимать как универ. Там же очень много разных людей: депутаты, бизнесмены, миллионеры, хирурги — кого там только нет. И почти у каждого можно чему-то научиться.
Я стал гораздо больше ценить близких и родных. Они очень многое для меня сделали за это время. Не каждый человек станет тебе везти еду за несколько сотен километров просто для того, чтобы ты поел нормально, хотя бы пару дней. Такие вещи невозможно не ценить.
Очень много ненужных людей отсеивается. Все те, кто общался со мной только ради какой-то выгоды. Чтобы переночевать у меня, накуриться вместе, выпить. Все они сразу отпали. Тюрьма отлично показывает, кто с тобой искренне, а кто нет.
Ещё я очень хорошо стал распознавать людей. Когда разговариваю с кем-то, быстро понимаю, кто действительно на что-то способен, а кто может только говорить. В тюрьме это прям очень важный навык. Сейчас тоже так могу, хотя «автоматом» уже не срабатывает.
Советы и выводы
— У тебя точно было много времени на размышления. Что ты сейчас думаешь о ситуации, которая привела к твоему сроку? Как бы ты мог её избежать?
Самый топовый совет, который я могу дать — если хочешь спокойно курить травку, то вали из этой страны. Нечего здесь ловить. Конечно, может тебе и удастся избежать проблем. Я думал, что смогу так, и 14 лет мне это удавалось. Но в итоге и ко мне пришли.
Следующий совет — если не можешь уехать, то расти себе сам и кури свое. Причем так, чтобы об этом вообще никто не знал. Тем более, естественно, не стоит связываться с кем попало. Знаешь, в какой момент начинается сбыт? Вот я закурю косяк и передам тебе — сбыт. А если ты откажешься — склонение к употреблению, легко.
Поэтому следующий совет такой: изучайте законы. Причем не только сами «наркотические» статьи, но и тонкости из УПК, судебную практику. Например, если едешь куда-то и везешь стаф в машине, то это может быть трактовано не просто как хранение, а как контрабанда.
— В ходе задержания, что самое главное нужно помнить?
В первую очередь, важно никогда и ничего не говорить без своего адвоката. Никаких показаний. Нужно понимать, что тебе могут вменить и что возможно будет доказать. И если сам ты это плохо понимаешь, то нужно ждать того человека, который в этом разбирается.
Поэтому «я не буду давать показаний без своего адвоката. Я юридически неграмотный. Подписывать тоже» — твоя мантра. Но нужно быть готовым к тому, что менты будут давить или даже применять физическую силу. Легко. Что-то им предъявить потом будет крайне проблематично.
Сбыт или его намерение доказывается очень просто. Достаточно лишь привезти весы, потереть их об твои закованные в наручники руки, и всё. А потом в ходе официального обыска при понятых указать на эти самые весы. Твои отпечатки там уже будут.
— А на зоне? Что самое главное, чтобы сохранить жизнь и достоинство в тюрьме?
Самое главное — никогда не врать. Там кроме своего слова у тебя нет вообще ничего. Если начнешь врать, то рискуешь потерять единственное, за что тебя там могут уважать.
Также очень важно заниматься своим здоровьем. Не просто стараться его не тратить, но и делать что-то, чтобы его улучшать. Потому что даже я, каждый день занимаясь физическими упражнениями, вышел из тюрьмы с сильно подушатанным здоровьем. Плохая еда, избиения, даже необходимость много сидеть — всё это сказывается на теле.
Заниматься саморазвитием тоже нужно, но это очевидно. Любой неглупый человек будет там это делать. А дуракам и объяснять не нужно. Они так и будут сидеть и смотреть телевизор.
— Окей. А твое отношение к травке как-то поменялось после срока?
Нееет. Курил до тюрьмы, после и во время. Это же сознательный выбор. Мне это нравится, и я не собираюсь отказываться от травки. Я даже машину вожу накуренным почти всегда. Если не дуну перед поездкой, то это становится каким-то нервным приключением. Я даже на права сдал только в тот раз, когда накурился перед этим. До этого несколько раз пробовал «на сухую» — не получалось.
— Хочешь ещё что-то сказать нашим читателям?
Курите траву, будьте собой. Или будьте собой и не курите траву. Верность собственному пути — это самое главное. Все остальные дороги точно ведут в никуда. А ещё я желаю каждому, кто будет это читать: всегда помни, что ты счастлив. Прямо сейчас, что бы ни происходило. Как бы ни было тяжело, даже если приходится сталкиваться с серьезными потерями.
Я сидел в тюрьме и напоминал себе об этом каждый день. Всё, что есть вокруг, даже смерть близких — это просто происходит. Жизнь в любом случае продолжается. Даже в самые темные моменты, если вспоминаешь это, то становится лучше. Я именно на этом и ехал всю дорогу.
— Возможно, это интервью будет читать кто-то, кто прямо сейчас тюрьме. Им хочешь, что-то сказать?
Вполне возможно. Я читал Dzagi, сидя за решеткой. Так вот, держитесь, пацаны. Срок не вечен. Однажды всё это закончится. Как бы сильно вам ни казалось, что вы в полном дерьме, но потом это будет вспоминаться с улыбкой. Никому не желаю там оказаться, с этой стороны заборов гораздо лучше, а тюрьма — это полный отстой. Но это однажды закончится, отвечаю.
— Что собираешься делать дальше, есть планы?
Когда кончится надзор, я хочу уехать из страны. Меня уже ждут знакомые в Тае на плантации. Хочу растить и курить со спокойной душой. Вот эта единственная работа, которой я хотел бы заниматься. Я же и раньше выращивал, ещё до ареста. Так ведь на Dzagi и попал когда-то.
— Как думаешь, легалайзу в РФ быть? Или это утопия?
Конечно, быть. Это естественный процесс. Трава ведь всегда была в культуре употребления. Сейчас власть пытается объединить в одну тему шмаль и геев, например. Но это же не связанные вещи. В том и дело, что нужно уметь отделять одно от другого. Интеллектуальное развитие человечества продолжается. А раз это так для всех нас в целом, значит индивидуальное развитие тоже не стоит на месте.
До каждого когда-нибудь это дойдет. То, что мы сейчас изучаем в школе, когда-то открывали великие ученые. Алкоголь легален, хотя от него куда больше проблем. Однажды это станет понятно всем. Уже очень много стран с адекватным отношением к марихуане. И я верю, что Россия тоже станет одной из них. Надеюсь, что ещё при моей жизни. Может, однажды я буду сидеть с внуком на веранде своего дома и курить косяк. Скажу ему: «Вот, смотри, а я за это шесть лет отсидел когда-то».
— Спасибо тебе за интервью, бро. Это было действительно познавательно для меня. Уверен, что и для многих наших читателей тоже.
И тебе спасибо. Давай, до связи!
Заключение
Этот разговор ещё раз показал, насколько жестока может быть система, и как сложно человеку после тюрьмы вернуться к обычной жизни. Но, несмотря на всё это, герой интервью не сломался, не потерял себя и, возможно, стал даже сильнее.
Я искренне желаю ему успехов в реализации дальнейших планов и отъезде из нашего доброго государства. А каждому из вас желаю всегда сохранять осторожность и знать, как защитить себя. Система — бездушная машина, которая легко может пережевать любого из нас. Цените жизнь и свободу, пока они у вас есть, берегите себя и своих близких.
С вами был Varden и 7onSun. До новых встреч!
Ещё почитать:
Каннабис, Гровинг и Закон
А стоит ли вообще начинать гровить?
Зависимость. Толерантность. Попуски
Рекомендуемые комментарии
Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь
Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий
Создать учетную запись
Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!
Регистрация нового пользователяВойти
Уже есть аккаунт? Войти в систему.
Войти