Эпизод 1
Компания из четырёх человек стоит на речном причале. Я – один из них. К пристани причаливает длинная деревянная лодка цвета плесени. Иногда это краска. Иногда – нет. Вместе с нами в очереди на посадку стоит несколько десятков бэкпэкеров, ребят с большими рюкзаками за плечами. Они все примерно одного молодого возраста.
«Вы же в курсе, что Дон Дет – это ещё и остров секс-туризма? – поворачивается к нам Хельга: – Бэкпэкеры, которые путешествуют по Азии при переезде из Лаоса в Камбоджу останавливаются тут на несколько дней почиллить. Так что атмосфера тут расслабленная: знакомства происходят легко и разворачиваются стремительно».
Я узнал об этом накануне. Лиза – только что. А Ник уже был здесь раньше.
«Год назад ничего такого не заметил, – он оглядывает толпу бэкпэкеров: – и в этот раз, думаю, не будет».
В Дон Дет нас привёз микроавтобус, полный лаосских студенток. Количество мест в минивэне было рассчитано исключительно на них. Поэтому нам пришлось часов 12 ехать, ютясь на половинках сидений. Студенткам тоже. Да ещё и в большей степени. Всё-таки взрослые европейские жопы больше юных азиатских, как ни крути. На обеденной остановке, пока студентки и водитель ели рис с – кажется – собачатиной, мы выкурили джоинт, который я скрутил перед поездкой. Предполагалось, что, выкурив его, нам будет проще заснуть. И в какой-то момент так и было. Но, к несчастью, в автобусе была караоке-система, поэтому в один момент я проснулся от громкого хора лаосских девушек. Они кричали песни, которых я никогда не слышал.
«В Лаосской музыке больше рока: барабаны, бас, гитары! – громко говорит мне в ухо Ник. Он пытается своим голосом перекрыть пение молодых Лаосок, – Вьетнам как будто на другой волне. Электронной. А вот Лаос – страна рока».
Страна рока.
Если вдуматься, довольно скудное описание. Пока я размышляю об этом, мы садимся в лодку и начинаем переплывать Меконг. Через 10 минут она уже причаливает к Дон Дету. На берегу нас встречает Джина. Она провела тут уже месяц, поэтому, провожая нас до бунгало, она щебечет:
«Вот, кстати, Adam’s Bar – тут клёво. Тут обычно тусуется Грэхэм вместо того, чтобы открывать свой крутой бар. Его, в целом, можно понять: тут же два пива по цене одного до пяти вечера. А ещё тут джоинты и печеньки продают. Но это и в Регги Баре тоже есть, и в Кинг Конге, и в других местах. Вообще тут с этим свободно. А почему бы и нет: это же остров. Даже если с большой земли плывёт облава, их всё равно предупреждают, так что слух расходится по всему острову мгновенно, и всё, что им надо сделать – это выключить свет. И всё. Все типа спят. Все в домике. На правом берегу – он закатный – селятся в основном британцы. На левом – рассветном - чёртовы французы. Рекомендую снимать на закатной стороне».
«А где русские селятся?» – спрашивает Лиза.
«А русских тут нет. Вообще. В основном только французы, британцы и финны. Хз, как так вышло. Наверное, их локальные ютуберы разрекламировали. Не, я, конечно, встречала тут несколько русских, но это большая редкость на Дон Дете. Надеюсь, так и будет оставаться».
Мы селимся в бунгало. Эдриен, пожилой владелец этого места, глядя на нас с удивлением, подтверждает слова Джины: мы действительно первые русские на его памяти за полтора десятка лет на острове. Пока ребята разбредаются кто отдохнуть, а кто поработать, я чувствую в себе силы начать исследовать Дон Дет.
На улице около +30. Неплохая температура для конца января! Единственная главная улица острова кажется пустынной. В Adam’s Bar играют в бильярд два полуодетых мужика с дредами. Третий смотрит за ними. Мы вдвоём заходим внутрь. Джина представляет меня Грэхэму. Это как раз он наблюдает за игрой. Грэхем оказывается очаровательным мужиком неопределённого возраста с редеющей и седеющей длинной шевелюрой. Он явно живёт свою лучшую жизнь.
Я иду к барной стойке и изучаю ассортимент: Джоинт – 50 тысяч кипов, Хэппи шейк - 50 тысяч кипов. Это два с половиной доллара. Волшебное печенье - 100 тысяч кипов. Три печеньки - 250 тысяч. Я заказываю одну. Барменша уходит на 10 минут, а когда возвращается, то ставит передо мной на стол пластиковую тарелку с единственной печенькой, щедро политой шоколадным сиропом. Рядом она кладёт приборы: нож и вилку. Такой сервис кажется немного избыточным для стола, под которым без задних ног спит собака, уставшая бороться с блохами. Я быстро управляюсь с печенькой и заказываю два пива. Ведь два сегодня по цене одного. Именно поэтому Грэхем тусуется здесь, а не в своём баре. В чужом пить попросту выходит дешевле. Ещё и работать не надо.
При курении траве нужно буквально пара минут, чтобы комфортно оккупировать ваш мозг. Если ешь что-нибудь съедобное – эдиблз – то ТГК поступает в кровь не через лёгкие, а через желудок. На это нужно больше времени. В среднем час. И этот час я провожу, играя в кикер, общаясь и фотографируя Грэхэма и Джину с самыми очаровательными щеночками на всех четырёх тысячах меконгских островов. В какой-то момент в бар заходит финн и его подруга, судя по акценту – британка. Они присоединяются к разговору. Девушка достаёт разноцветный маленький зиплок-пакетик, открывает его, вытаскивает аккуратную крупную шишку и даёт понюхать всем вокруг. Я интересуюсь:
«Это местная?»
«Нет, эту я тайком провезла из Таиланда. Пограничники тут не самые ответственные ребята, – шишка по кругу доходит до меня. Я втягиваю густой аромат. – Вкусно пахнет, правда? Это сорт Wedding Cake. Запах реально как у Свадебного Торта!»
Она права. Пахнет сладостью и душистыми цветами, ванилью и пряностями, пыльцой и свежей выпечкой. Восхитительный аромат. Когда шишка вновь доходит до неё, британка крошит её и скручивает хороший джоинт. Добавив к нему огня, мы начинаем передавать этот факел по кругу. За одного человека до меня я понимаю, что печенье, которое я съел, начинает действовать. А тут ещё и джоинт наступает. Я смотрю на часы: прошел ровно час после моего обеда печенькой. Конечно, хотелось изучить именно её эффект, но аромату Свадебного Торта невозможно противостоять.
Джоинт доходит до меня. Затягиваюсь и чувствую яркий вкус шишек высшего сорта. Выдыхаю плотный дым и передаю дальше. Барменша приносит ещё два пива по цене одного. Хороший день. Этот остров мне определённо нравится.
Тут в бар входят мои отдохнувшие и отработавшие друзья. Мы решаем, что самое время взять в аренду велосипеды и прокатиться вокруг острова. Но сперва, разумеется, каждый хочет отхватить два пива по цене одного.
Волшебная печенька явно начала действовать. И пара затяжек джоинта разогнали её эффект. Я чувствую это, когда сажусь на арендованный велосипед-круизёр и начинаю крутить педали. Обзор по бокам слегка плывёт, но фокус на дороге очень чёткий. Ноги приятно взаимодействуют с велосипедными педалями, придавая ускорение. Лёгкий бриз приятно обдувает лицо. Я действительно наслаждаюсь поездкой. Со стороны, вероятно, это тоже заметно. Поэтому друзья решают, что по пути нужно заехать и купить пару джоинтов. Впереди как раз есть подходящее место: бар King Kong, который много лет назад открыл какой-то британец, пустивший корни в Лаосе.
Мы подъезжаем к деревянному зданию. Хозяин бара как раз сидит у входа. На его голове широкополая шляпа, из-под неё торчат длинные седые волосы. На голом торсе – расстёгнутая жилетка. Мы просим его свернуть для нас два джоинта, он кивает и удаляется за столик, начиная ритуал скручивания. Картина довольно умиротворяющая: бар располагается прямо на берегу Меконга, а в полусотне метров от него находится небольшой необитаемый остров, поросший настолько густыми джунглями, что они кажутся совершенно непроходимыми. Но эта дикая природа невероятно притягательна. От островка не оторвать глаз. Поэтому на него то и дело наводятся объективы камер моих друзей. Да и я не отстаю, делая пару снимков. Ладно, я делаю десяток снимков, потому что каждый раз надеюсь, что камера передаст то, что я вижу своими накуренными глазами. Но, разумеется, всё работает не так. Я удаляю все фото, кроме одной. На память.
Когда седовласый шляпник отдаёт нам два джоинта, мы обмениваем их на 100 тысяч кипов. Это около пяти баксов. Крутим педали дальше, переезжая через мост, который соединяет Дон Дет с соседним островом Дон Хоном. Когда-то здесь были французские колонии. Сейчас о них напоминают лишь остатки железнодорожного моста, да порт. Ну и французы на рассветном берегу Дон Дета. Дорога невероятно колоритна: она проходит через джунгли, традиционные деревни с домами на сваях, аллеи и водопады. Я в своей жизни успел покататься на велосипеде по разным местам, и это – одно из самых красивых. Через 20 минут мы доезжаем до границы острова. Она же – граница Лаоса. С берега отсюда открывается вид на широкий Меконг. Все острова, которые отсюда видны, принадлежат Камбодже. Когда-то здесь находился старый французский порт. Он мог бы рассказать много историй. Но сейчас на этом месте только лаосское семейное кафе. А ведь прошло всего чуть более 50 лет с тех пор, как на страну сбрасывали сотни миллионов бомб во время Вьетнамской войны.
Вид на Камбоджу завораживает. Мы решаем, что это хороший смоук-спот, поэтому достаём джоинты, свёрнутые для нас седовласым британцем в шляпе, и поджигаем один. Оказывается, что он свернул для нас сплиффы: в косяке отчетливо чувствуется табак. Плохо скрывая разочарование, мы передаём косяк из руки в руки, прожаривая не только сплифф, но и британца, скрутившего его.
«Тут есть ещё регги-бар. Может там продают джоинты посерьёзнее. Поехали туда, а то уже смеркается», – говорит Джина. Она довольно редко курит траву, но Дон Дет уже знает как свои пять пальцев. Так что мы выдвигаемся.
Джоинт, конечно, хоть и был с табаком, но своё дело он немного, да сделал. По крайней мере, я предполагаю это, глядя на своих друзей. Сам-то я всё ещё хорошенько пропеченен: эдиблз будет действовать до самого вечера. Изменённое восприятие особенно хорошо ложится на местный потрясающий закат. Из розового он перетекает в фиолетовый, удваиваясь в водной глади. Обрамляют это всё вездесущие джунгли. Я замедляюсь, чтобы, не слезая с велика, сделать фотографию. Наводя объектив на эту красоту, я снова думаю о том, что камера и близко не передаст её. Но внезапно происходит ровно наоборот: телефон выхватывает нужный оттенок и умножает его красоту выдержкой. Получается прекрасный снимок, и я решаю догнать своих спутников, чтобы сделать пару гонзо-кадров нашей велопрогулки. Результат снова чертовски радует: если однажды я запишу шугейз-ретровейв альбом, то этот снимок точно станет его обложкой.
Лиза притормаживает и равняется со мной:
«Ты бы руль держал двумя руками. А то я вот так однажды руку сломала на велике».
Она права. Уже достаточно темно, чтобы пристально следить за дорогой. Сломанная рука на отдалённом острове может стать большой проблемой. Я убираю телефон и просто еду, наслаждаясь моментом.
Мы паркуем велосипеды неподалёку от регги-бара. Перед ним стоит гора разной обуви: в основном кроксы, шлёпки и сандали. Но порой попадаются и кроссовки. Обувь здесь нужно снимать перед входом в помещение. Даже если по сути это просто большая прибрежная веранда, которой и является регги-бар. Заказав по пиву и джоинту, мы понимаем, что никто, кроме нас, в этом баре действительно не говорит по-русски. Это неожиданная роскошь в современном мире. Особенно учитывая очень интернациональную тусовку на Дон Дете.
Джоинты снова оказались сплиффами. Впрочем, бармен, продавший их, утверждал, что это и есть лаосская травка. В качестве альтернативы он предлагал тайские шишки, но интерес был именно в том, чтобы попробовать местный стафф. И, судя по всему, в Лаосе он не самого лучшего качества: горьковатый вкус на языке толсто намекает на это.
«Ну давайте завтра ещё в одном месте проверим. Если и там будет такая же фигня, то значит это местная трава такая. В общем, покурим и посмотрим», – говорит Лиза.
«Посмотрим, – говорит Ник, поджигая сплифф. – Но сперва покурим».
Мы решаем, что это идеальное называние для психоделического киноклуба.
«Покурим и Посмотрим».
Забегая вперёд, по возвращению домой мы так и сделали. Создали киноклуб в одном из кафе. И теперь каждый понедельник собираемся на дымные киносеансы, показывая друг другу и посетителям свои любимые фильмы.
Эпизод 2
Проснувшись на следующее утро, я снова беру в прокате велосипед. План на день такой: сперва раздобыть джоинт-другой, затем отправиться в одиночный трип на водопады, которые мы вчера пропустили в другой части острова, а на вечер запланирован совместный грибной трип на закате. Куда он нас заведёт – открытый вопрос.
По пути мне попадается кофешоп мистера Джея. Именно он – наш сегодняшний поставщик грибов. Я решаю спросить, а нет ли у мистера Джея других даров природы. Оказывается, что я заехал по адресу. Мистер Джей достаёт из-под прилавка аптечку и спрашивает, сколько мне нужно. Я прицеливаюсь на один джоинт. Большего мне для поездки не нужно. Но у мистера Джея другое мнение, поэтому он предлагает мне купить грамм местной травы и самому свернуть два обычных косяка или один жирный. Бумагу, фильтры и гриндер он предоставит. Услышав цену – всего 30 кипов за грамм, я соглашаюсь. Это чуть больше ста рублей.
Мистер Джей достаёт из своей аптечки небольшие весы и брикет спрессованной травы. Выглядит она сомнительно: цвет выдаёт табачные примеси. Но удивительно не это: с табаком-то всё было ясно ещё вчера. Но вот сам факт прессовки таких брикетов говорит о том, что подпольная канна-индустрия в Лаосе, хоть и в странной форме, но существует. Мистер Джей отламывает часть брикета и кладёт её на весы. Они показывают полтора грамма. Он смотрит на меня, улыбается и передаёт мне весь стафф вместе с бумажками и всем остальным. Я по привычке подношу траву к носу, но она особо ничем не пахнет. Немного сена, немного чайного аромата, лёгкий флёр табака и ни намёка на сладковатый запах созревших трихом.
Пятнадцать минут возни под приятную музыку – и два джоинта у меня. Один сразу я убираю за ухо, а другой отправляется в телефонный чехол. Его, конечно, там немного расплющит, но в чехле он будет целее. Ещё придёт его время.
Путь на водопады занимает у меня около получаса. Он по-прежнему невероятно живописный: я проезжаю по тем же местам, где был вчера. Буквально каждый метр этого острова сочится колоритом. И я рад впитывать его в себя без остатка.
Дорога сворачивает в сторону. Я следую за ней. И этот путь через поле приводит меня к домику, около которого сидит девушка. Она обменивает мои деньги на билет и говорит, что водопады находятся прямо за подвесным мостом. Он дрожит от моих шагов, приятно пружиня и покачиваясь. Несмотря на то, что мост проходит непосредственно над каскадом из нескольких небольших водопадов, за ним я не обнаруживаю ничего примечательного. Только заросли и скромная тропинка, уходящая вглубь. Оттуда доносится тихий, но настойчивый рокот водопада. Кажется, мне туда.
И действительно, через три минуты пути мне открывается завораживающая панорама. Под ногами – огромные жёлтые валуны, а на фоне чистого неба каждую секунду с высоты низвергаются тонны воды. Белые водопадные потоки рождают пену, которая через считаные секунды сливается с голубой гладью. Но тихой она остаётся недолго: поток несёт её к новым порогам. И снова низвержение. И опять. И опять.
Пороги мне не кажутся опасными, поэтому по выступающим камням я пропрыгиваю буквально на середину речного потока. Очень кстати здесь оказывается импровизированная лавочка, которой не было заметно с берега. Ещё один идеальный смоук-спот. Место в первом ряду. Я располагаюсь на ней и поджигаю джоинт. Связь здесь не ловит. Вокруг – ни души, не считая стайки лаосских детей, ныряющих в воду вдалеке.
Первый позыв – включить музыку в наушниках. Но я останавливаю себя. Момент слишком хорош, чтобы отвлекать себя чем-то ещё. Как-то я читал книгу Экхарта Толле про силу настоящего. И там были строчки:
«Думая, ты не решаешь проблемы – думая, ты их создаёшь. Решение всегда возникает, когда ты выходишь из думанья и входишь в состояние Тишины и абсолютного Присутствия, пусть даже на мгновение. Отключи свои мысли, и ты увидишь, как всё вокруг меняется».
Поэтому я просто курю и смотрю на водопад, стараясь находиться в моменте. Неожиданно для самого себя у меня это получается даже слишком хорошо: в водопадном молчании я провожу около часа.
Когда я, наконец, бросаю взгляд на часы, то обнаруживаю, что уже настало время решительно двигать обратно: мы с ребятами договорились встретиться в четыре на причале. Времени осталось ровно на ускоренную поездку обратно. Что ж, значит пора возвращаться. Прыжки по валунам, джунгли, подвесной мост, байк и завораживающие виды по пути назад.
На причал получается приехать аккурат к четырём. Там меня уже ждут друзья с пластиковыми стаканами, полными серой жижи. Ник протягивает мне один:
«Держи, это твой мангово-грибной смузи. Тут целая порция местных грибов и ещё сверху треть. Чтоб наверняка».
«А чё, когда пить начинаем?»
«Да пора бы прямо сейчас».
Мы поднимаем четыре стакана серой жижи, чокаемся и начинаем пить. На вкус не так мерзко, как на вид – даже удивительно. Как раз в это время к пристани подплывает длинная узкая лодка. Лаосец в ней начинает махать руками. Мы оглядываемся: на причале больше никого. Выходит, что мы – единственные пассажиры на этой лодочной прогулке по Меконгу!
Погрузившись внутрь, мы допиваем наши мутные густые коктейли, болтаем и ждём эффекта. Так вышло, что для меня это всего лишь второй грибной трип. Первый случился несколько месяцев назад. Тогда я в одиночку съел около двух граммов сушёных грибов. Особого эффекта я тогда не почувствовал, хоть и неплохо провёл тот день. Нынешние грибы – свежие, и их значительно больше: в каждом из стаканов размолото около 20 граммов. Ещё один важный аспект – эти грибы местные, их выращивают прямо на Дон Дете. Поэтому для каждого из нас это новый опыт.
Лодочник провозит нас вокруг Дон Дета, а затем выруливает в широкое русло Меконга. Отсюда видно, почему эту местность называют «четыре тысячи островов».
«Вы что-нибудь чувствуете? – спрашивает Хельга. – У меня пока что вроде ничего».
Мы соглашаемся. Оно и неудивительно. Прошло только полчаса.
Мы проплываем мимо прибрежных бунгало, деревень, необитаемых островов, полных зарослей и крохотных пустынных лоскутов суши. С берега то и дело машут приветливые лаосцы. Иногда по пути попадаются другие лодки. И в предзакатном свете это выглядит особенно эффектно. Я перебираюсь на нос лодки и делаю пару снимков. Когда я убираю телефон и оглядываюсь, то обнаруживаю, что моё новое место абсолютно роскошно. Я буквально чувствую себя той самой носовой фигурой, которой раньше украшали суда. Перед глазами – водная гладь Меконга, ветер в лицо и неутомимое движение вперёд к центру фрактала.
Погоди, что? Откуда в Меконге фракталы? Тут я расплываюсь в улыбке: трип начался.
Я возвращаюсь на скамейку в середине лодки. Джина, единственная среди нас, кто не ел грибы сегодня, обращает на это внимание и говорит:
«Знаете, вот со стороны могу сказать, кого из вас накрыло, – она показывает поочерёдно на каждого из нас. – По Лизе и Хельге не видно. Ник - что-то есть, но не особо заметно. А вот по тебе, - её палец указывает на меня, - п***ец как заметно!»
Мы смеёмся.
Впрочем, это веселит меня только первые несколько минут. Потом назойливым белым шумом накатывает фоновая паранойя: «В смысле, по мне п***ец как заметно?», «Всё так плохо?», «Чёртовы Грибы!». Сперва я начинаю загоняться, но потом убеждаю себя, что, в сущности, мне всё равно. Но нюанс в том, что социальный модуль моего мозга уже, кажется коротнуло, и меня замыкает в себе. Грибы будто за ручку уводят меня в своё грибное царство, где всё общение происходит исключительно через мицелий и подземные корни. Но так как мы на воде, коммуникация сбоит. И я не нахожу ничего лучше, как начать впитывать всё происходящее широко раскрытыми глазами. Красочную реальность воронкой засасывает в них, и я просто замолкаю и отдаюсь течению времени. А заодно и течению Меконга.
Оно приносит нашу лодку на берег крохотного острова, на котором лаосцы выращивают арбузы. На нём уже есть несколько туристов, а также палатка, где продают напитки и, собственно, сами арбузы. У самой кромки берега стоят пять пластиковых стульев. Как будто специально приготовлены для нас. Конечно, мы занимаем места в первом ряду.
Небо уже начинает краснеть. Вообще, надо сказать, что закаты на Меконге – это нечто особенное. Розовые облака, низко нависающие над горизонтом буквально плавятся в последних солнечных лучах. Лёгкая дымка, покрывающая небо над островами подёргивает эту картину воздушной атмосферой. Яркий желтый солнечный круг, опускаясь всё ниже и ниже, подёргивается, отражаясь в неглубокой воде. Её глубина – по щиколотку, так что местные мальчишки косплеят библейские сюжеты и попросту ходят по воде. В какой-то момент небо и вода становятся одинаково розового цвета и их разделяет лишь тёмная полоска джунглей.
Но самое интересное начинается за пару минут до полного захода солнца: его яркий диск ныряет в синеватую дымку над самым горизонтом, обрамлённым с двух сторон алеющим пламенем заката. Джина говорит:
«Вот смотрите, это же прямо флаг Лаоса в небе! Я тут уже месяц смотрю эти закаты каждый день, и до сих пор не надоело».
Небо действительно приобретает вид лаосского флага. Это даже странно, что они толкуют его не как небо над Меконгом – очевидный сейчас факт – а как что-то там символичное про богатство и кровь. Какое-то время мы любуемся этим закатным шоу. Небесная феерия преступно хороша. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. И вот солнце скрывается за горизонтом, и наступает время плыть назад.
На обратном пути я собираю все свои коммуникативные способности воедино и прошу нашего лодочника на пять минут заглушить мотор, чтобы подрейфовать в тишине. А затем достаю из телефонного чехла оставшийся джоинт. За вечер взаперти он стал изрядно плоским. Но сейчас это то, что нужно. В речной тишине под красным небом мы передаём джоинт друг другу, и он раскрашивает наш трип новыми оттенками. Психоделики размазывают каждого из нас по-своему, погружая в свои размышления. На какое-то время мы все замолкаем, пускаясь в собственные мысли. Молчание нарушает Ник:
«Ну что друзья, не знаю, как вы, но я этим грибам ставлю четыре из пяти».
Секунда на осознание – и мы начинаем громко смеяться. Фраза Ника, внезапно выдернувшая нас всех из безмолвной пучины мыслей, кажется сейчас очень абсурдной. По крайней мере, с невероятной высоты моего всё ещё молчаливого интроспективного трипа. Потому что даже по пятибалльной шкале грибы забрали на все сто.
Причалив, мы идём выпить Beer Lao, лаосского пива. Наш путь лежит в Sabai Sabai, бар Грэхема, которого я встретил накануне. Вообще фразу «Сабай Сабай» можно перевести как «Кайфуй Кайфуй». «Сабаем» в Таиланде и Лаосе называют расслабленное состояние и внутреннее спокойствие, которым местные, кажется, овладели в совершенстве. Грэхем, судя по всему, тоже. Он узнаёт нас и выдаёт по бутылочке холодного пива. А я прошу его свернуть мне ещё один джоинт.
«С табаком?» – спрашивает он.
Я отвечаю:
«Конечно нет!»
«Ништяк, браток!» – улыбается Грэхем и начинает крутить плотный косяк.
Кажется, мой грибной трип потихоньку начинает сходить с плато. Коммуникативные навыки немного восстанавливаются. Но полностью они вернутся лишь на утро. Поэтому я просто продолжаю снимать глазами фильмы о Дон Дете и этом замечательном вечере. Плевать, что они плохо укладываются в голове. Да и на сюжет, в целом, всё равно. Важно, что, прямо здесь и сейчас мне очень хорошо. Название бара оправдывает себя.
Я ухожу из Sabai Sabai с мыслью, что этот бар, кажется идеальным сочетанием расп**дяйства и уюта, сельского шика и красочных гирлянд, открытости и какой-то странной тайны.
Впрочем, тайна вскрылась, когда я вернулся домой и залез на гугл-карты почитать отзывы об этом месте. Среди всех один мне запомнился особенно хорошо: «Чудесная атмосфера, отличные еженедельные квизы, а за дополнительные 10 тысяч кипов очаровательный джентльмен за барной стойкой покажет вам родимое пятно в виде Элтона Джона у себя на жопе».
У меня сложилось впечатление, что это и есть весь секс-туризм Дон Дета.
Впрочем, Элтон Джон на жопе у Грэхэма – достаточный (хоть и довольно странный) повод вернуться.
Хорошо, что местные деньги ещё остались после поездки. Десятка там точно должна быть.
Автор: @Turkeugene
Еще почитать:
Дымные тайские байки
Дым над Тайландом: от подполья до легала | Dzagi-истории
Dzagi-история: «Накуренный велотрип»
.png.2d66537388e33a3f0b273599fd51a8ff.png){kind=link}
